Eugénie Grandet/Евгения Гранде

Автор: Honore de Balzac/Оноре де Бальзак

Языки: IT → RU Уровень: средний
Eugenia Grandet.
Евгения Гранде.
Honore de Balzac
Оноре де Бальзак notes.
Titolo originale: Eugénie Grandet 1833 TRADUZIONE DI GRAZIA DELEDDA.
La storia di Eugénie è ambientata a Saumur, piccolo paesino della campagna francese.
Тут вся целиком история Франции.
Il padre di Eugénie, che in città è conosciuto come papà Grandet, è un vecchio vignaiuolo arricchito grazie all'eredità paterna fatta fruttare tramite giusti investimenti finanziari, un fiuto infallibile per gli affari, e la sua proverbiale avarizia oltre che all'attaccamento all'oro che “sembrava aver comunicato il suo colore al suo viso ”.
лоб, испещренный поперечными морщинами, не без характерных бугров, волосы — рыжеватые с проседью — золото и серебро, как говорил кое-кто из молодежи, еще не зная, что значит подшучивать над г-ном Гранде..
Nonostante la sua ricchezza, quindi, il padrone di casa fa di tutto per nasconderla, non parlarne e, soprattutto, non spenderla; sua moglie, sua figlia Eugénie e la serva Nanon, scelta per la sua robustezza e possanza fisica, sono quindi costrette a vivere in una casa spoglia e povera.
Расходовал он деньги, как то известно было всем, только на освященный хлеб, на одежду жене и дочери и на оплату их стульев в церкви, на освещение, на жалованье Нанете, на лужение кастрюль, на налоги, на ремонт построек и издержки по своим предприятиям.
Honore de Balzac .
Оноре де Бальзак.
In alcune città di provincia si trovano case la cui vista ispira una malinconia simile a quella dei chiostri piú tetri, delle lande piú desolate, delle rovine piú tristi: in queste case forse si trovano riuniti e il silenzio del chiostro, e l’aridità delle lande, e le rovine.
Бывают в иных провинциальных городах такие дома, что одним уже видом своим наводят грусть, подобную той, какую вызывают монастыри самые мрачные, степи самые серые или развалины самые унылые.
Vita e movimento vi sono cosí tranquilli che un forestiero le riterrebbe inabitate, se d’un tratto non incontrasse lo sguardo smorto e freddo di una persona immobile, la cui figura, mezzo monastica, sporge dal parapetto della finestra al rumore di un passo insolito.
Жизнь и движение в них до того спокойны, что пришельцу показались бы они необитаемыми, если бы вдруг не встретился он глазами с тусклым и холодным взглядом неподвижного существа, чья полумонашеская физиономия появилась над подоконником при звуке незнакомых шагов.
Tale malinconia esiste anche in una casa di Saumur, in cima alla via montagnosa che mena al castello per la parte alta della città.
Этими характерными чертами меланхолии отмечен облик жилища, расположенного в верхней части Сомюра, в конце кривой улицы, что поднимается в гору и ведет к замку.
Questa curiosa strada, ora poco frequentata, calda in estate e fredda in inverno, oscura in alcuni punti, si fa notare per il selciato sonoro, sempre a posto e arido, per la sua angustia e la sua tortuosità, per la dolce pace delle case che appartengono alla città vecchia che domina i bastioni.
На улице этой, ныне малолюдной, летом жарко, зимой холодно, местами темно даже днем. примечательна она звонкостью своей мостовой из мелкого булыжника, постоянно сухой и чистой, узостью извилистого пути, тишиною своих домов, принадлежащих к старому городу, над которым высятся древние городские укрепления..
Vi sorgono ancora solide abitazioni di tre secoli, quantunque in legno, e i loro diversi aspetti concorrono all’originalità di questa parte di Saumur che attira l’attenzione degli antiquari e degli artisti.
Трехвековые эти постройки, хотя и деревянные, еще крепки, и разнородный внешний вид их способствует своеобразию, привлекающему к этой части Сомюра внимание любителей старины и людей искусства.
È difficile passare davanti a queste case senza ammirare i loro panconi enormi i cui spigoli sono intagliati e che coronano con un bassorilievo nero il pianterreno della maggior parte di esse.
Трудно пройти мимо этих домов и не полюбоваться огромными дубовыми брусьями, концы которых, вырезанные причудливыми фигурами, увенчивают черными барельефами нижний этаж большинства этих домов.
Qui, tavole trasversali son coperte di ardesia e disegnano linee bluastre sulle mura deboli di una casa coperta da un tetto e colombaio, che gli anni hanno fatto inclinare nelle sue assi mezzo fradice per la pioggia e il sole.
Перекрестные балки покрыты шифером и вырисовываются синеватыми полосами на ветхих стенах здания, завершенного деревянной островерхой крышей, осевшей от времени, с гнилым гонтом, покоробленным от переменного действия дождя и солнца.
Là, appaiono imposte di finestre vecchie e annerite, di cui a malapena si scorgono le delicate sculture e che sembrano troppo fragili per il vaso d’argilla oscura, d’onde si slanciano i garofani o le rose di una povera operaia.
Кое-где виднеются подоконники, затертые, потемневшие, с едва заметной тонкой резьбой, и кажется, что им не выдержать тяжести темного глиняного горшка с кустиками гвоздик или роз, выращенных какой-нибудь бедной труженицей.
Piú avanti vi sono porte guarnite di chiodi enormi dove il genio dei nostri antenati ha tracciato geroglifici domestici e familiari e dei quali mai sarà scoperto il senso.
Далее бросится в глаза узор из огромных шляпок гвоздей, вбитых в ворота, на которых гений предков наших начертал семейные иероглифы, смысл коих никому не разгадать.
Talora un protestante vi ha marcato la sua fede, talora un autore della lega vi ha bollato la maledizione per Enrico IV.
Не то протестант изложил здесь свое исповедание веры, не то какой-нибудь член Лиги проклял Генриха IV.
Qualche borghese vi ha segnato lo stemma della sua nobiltà di campane e la dimenticata gloria della sua carica di scabino.
Некий горожанин вырезал тут геральдические знаки своего именитого гражданства, своего давно забытого славного звания купеческого старшины.
La Storia di Francia è là tutta intiera.
Тут вся целиком история Франции.
Di fianco alla casa tremante nelle sue mura grezze ove l’artigiano ha santificata la sua pialla, s’innalza il palazzo di un gentiluomo, e sulla sua porta spiccano ancora in pietra le sue armi, oltraggiate e infrante dalle diverse rivoluzioni che dal 1789 hanno sconvolto il paese.
Бок о бок с шатким домом, стены которого покрыты грубой штукатуркой, увековечившей труд ремесленника, возвышается особняк дворянина, где на самой середине каменного свода ворот еще видны следы герба, разбитого революциями, потрясавшими страну с 1789 года.
In questa via i pianterreni dei commercianti non sono né botteghe né magazzini; ma gli amici del medio evo vi troverebbero la bottega dei nostri padri in tutta la sua schiettezza e la sua semplicità.
На этой улице нижние этажи купеческих домов заняты не лавками и не складами; почитатели средневековья могут здесь найти неприкосновенным лабаз наших отцов во всей его откровенной простоте.
Quei locali bassi, che non hanno né facciata, né mostre, né vetri, sono profondi, oscuri e senza ornamenti esterni o interni.
Эти низкие просторные помещения без витрин, без нарядных выставок, без расписных стекол лишены всяких украшений, внутренних и наружных.
La porta si apre con due battenti, ferrati grossolanamente, dei quali la parte superiore si ripiega all’interno, e l’inferiore, munita di un campanello a molla, si schiude in modo normale.
Тяжелая входная дверь грубо обита железом и состоит из двух частей: верхняя откидывается внутрь, образуя окошко, а нижняя, с колокольчиком на пружине, то и дело отворяется и затворяется.
Aria e luce penetrano in questa specie di antro umido, o dal vano della porta, o per lo spazio che si riscontra fra la volta, il solaio e il breve muro ad altezza di finestra, nel quale s’incastrano solide imposte, tolte di mattino, rimesse a posto e inchiavardate la sera.
Воздух и свет проникают в это подобие сырой пещеры или через фрамугу, вырезанную над дверью, или через проем меж сводом и низенькой, в высоту прилавка, стенкой, — там в пазах укрепляются крепкие внутренние ставни, которые по утрам снимают, а по вечерам ставят на место и задвигают железными засовами.
Questo muro serve ad esporre le mercanzie del negoziante: e non vi è ciarlataneria.
На этой стенке раскладываются товары. И здесь уж не пускают пыль в глаза.
Secondo la specie del commercio la mostra consiste in due o tre mastelli colmi di sale e di merluzzo, in qualche involto di tela grossa da vele, in cordami, in ottonami appesi ai travicelli del solaio, in cerchi lungo le pareti, o in qualche pezza di stoffa su scaffali.
Смотря по роду торговли, образцы состоят из двух или трех кадок, доверху наполненных солью и треской, из нескольких тюков парусного полотна, из канатов, из медной посуды, подвешенной к потолочным балкам, из обручей, поставленных вдоль стен, из нескольких штук сукна на полках.
Entrate.
Войдите.
Una bella figliola, fulgida di giovinezza, dal bianco fazzoletto, dalle braccia rosee, lascia il suo lavoro a maglia, chiama il padre o la madre che vengono e vi vendono ciò che desiderate con flemma, con gentilezza o con arroganza, secondo il carattere, sia per due soldi, sia per ventimila franchi delle loro mercanzie.
Опрятная молоденькая девушка, пышущая здоровьем, в белоснежной косынке, с красными руками, оставляет вязанье, зовет мать или отца. Кто-нибудь из них выходит и продает что вам требуется, — на два су или на двадцать тысяч товару, держась при этом равнодушно, любезно или высокомерно, смотря по характеру.
Vedrete un mercante di legname seduto davanti alla porta che gira i pollici chiacchierando con un vicino: in apparenza egli non possiede che cattive tavole per infimo uso o due o tre mucchi di panconcelli: ma in realtà nel posto il suo magazzino pieno zeppo fornisce tutti i bottai dell’Angiò, e sa a un dipresso quante botti saranno vendute se il raccolto sarà buono.
Вы увидите — торговец дубовыми досками сидит у своих дверей и перебирает большими пальцами, разговаривая с соседом, и по виду у него только и есть, что неказистые доски для бочонков да два-три пучка дранок; а на пристани его лесной двор снабжает всех анжуйских бочаров.
Un raggio di sole l’arricchisce, una pioggia lo rovina: in una sola mattinata certi fusti di vino valgono undici franchi o cadono a sei lire.
он высчитал до единой дощечки, сколько бочек он осилит, ежели сбор винограда будет хорош: солнце — и он богач, дождливая погода — он разорен. в одно и то же утро винные бочки стоят одиннадцать франков или падают до шести ливров..
In quel paese, come nella Turenna, le variazioni dell’atmosfera dominano la vita commerciale.
[1] В этом краю, как и в Турени, превратности погоды властвуют над торговой жизнью.
Vignaroli, proprietari, mercanti di legname, bottai, albergatori, marinai, sono tutti a spiare il sole: tremano nel coricarsi la sera di dover sapere l’indomani mattina che durante la notte ha gelato: temono la pioggia, il vento, la siccità, e vogliono nello stesso tempo a secondo della loro pretesa, acqua, caldo e nubi.
Виноградари, землевладельцы, лесоторговцы, бочары, трактирщики, судовщики — все подстерегают солнечный луч; ложась вечером спать, они дрожат, как бы утром не узнать, что ночью морозило; они опасаются дождя, ветра, засухи и хотят влаги, тепла, облаков — что кому на руку.
V’è una lotta continua fra il cielo e gli interessi della terra: cosí il barometro rattrista, schernisce e allieta volta a volta i visi di questi abitanti.
Происходит непрерывный поединок между небом и земной корыстью. Барометр попеременно опечаливает, просветляет, озаряет весельем физиономии.
Da un capo all’altro di questa strada, che una volta era il Corso di Saumur, le parole magiche: «Ecco un tempo d’oro!» volan di porta in porta: e gioioso ciascuno risponde al vicino: «Piovon luigi!», ben sapendo che un raggio di sole e un’opportuna piovuta portano la ricchezza.
Из конца в конец этой улицы, древней Большой улицы Сомюра, слова «Золотой денек!» перелетают от крыльца к крыльцу. И каждый отвечает соседу. «Луидоры [2] с неба льются», — понимая, что несет ему луч солнца или дождь, подоспевший вовремя.
Il sabato, verso mezzogiorno, nella bella stagione, non trovereste da comprare un soldo di merce presso questi bravi industriali.
В летнюю пору по субботам уже с полудня не купить ни на грош товару у этих честных купцов.
Ciascuno ha la sua vigna, il suo poderetto a orto o frutteto e va a passare due giorni in campagna: e là, perché da calcolatori hanno tutto previsto, la compera, la vendita, il guadagno, i commercianti possono disporre di dieci ore su dodici che trascorrono in allegre partite, in osservazioni piene di commenti e in numerosi spionaggi.
У каждого свой виноградник, свой хуторок, и всякий дня на два отправляется за город. Тут, когда все рассчитано — покупка, продажа, прибыль, — у торговцев остается десять часов из двенадцати на пикники, на всяческие пересуды, непрестанные подглядывания друг за другом.
Una massaia non può comperare una pernice senza che i vicini non domandino al marito se sia stata cucinata bene.
Хозяйке нельзя купить куропатку без того, чтобы соседи потом не спросили мужа, удачно ли птица зажарилась.
Una giovinetta non s’affaccia alla finestra senza essere vista dai crocchi di disoccupati.
Девушке нельзя высунуть голову из окна, чтобы со всех сторон не увидели ее кучки праздных людей.
Là, dunque, le coscienze sono liberissime e quelle case che sembrano impenetrabili, cosí nere e silenziose, non nascondono invece alcun mistero.
Здесь ведь и душевная жизнь каждого у всех на виду точно так же, как и все события, происходящие в этих непроницаемых, мрачных и безмолвных домах.
La vita si svolge quasi sempre all’aperto: le famiglie si riuniscono davanti alla porta, vi fanno colazione, vi pranzano, vi discutono.
Жизнь обывателей почти вся проходит на вольном воздухе. Каждая семья усаживается у своего крыльца, тут и завтракает, и обедает, и ссорится.
Non può passare persona per la strada che non sia osservata e studiata.
Всякого, кто пройдет по улице, оглядывают с головы до ног.
Del resto, fin da prima, allorché un forestiero arrivava in una città di provincia era beffato di porta in porta, onde tante gioconde storielle, e il soprannome di copieux, abbondanti di burle, dato agli abitanti di Angers che erano i primi in questo motteggiare saporito e non offensivo.
А встарь стоило только чужаку появиться в провинциальном городе, его начинали высмеивать у каждой двери. Отсюда — забавные рассказы, отсюда — прозвище пересмешники, данное обывателям Анжера, которые особенно отличались в этих пересудах.
Gli antichi alberghi della vecchia città sono in cima a questa strada già abitata dai signori del paese.
Древние особняки старого города расположены в верхней части улицы, некогда населенной местными дворянами.
La melanconica casa dove si sono svolti gli avvenimenti di questo racconto era appunto uno di tali abitati, resti venerabili di un secolo nel quale le cose e gli uomini avevano quel carattere di semplicità che i costumi francesi vanno perdendo di giorno in giorno.
Угрюмый дом, где протекали события, описанные в этой истории, был как раз одним из таких обиталищ, почтенным осколком былого века, когда вещи и люди отличались той простотою, которую французские нравы утрачивают с каждым днем.
Dopo aver seguito le traccie di questa pittoresca contrada ove i minimi particolari suscitano ricordi e sogni involontari, scoprirete un meandro oscuro: là è nascosta la porta della casa del signor Grandet.
Пройдя по этой живописной улице, где каждая извилина пробуждает воспоминания о старине, а общее впечатление навевает невольную унылую задумчивость, вы замечаете довольно темный свод, в середине которого сокрыта дверь дома господина Гранде.
Ma è impossibile comprendere il valore di quest’espressione provinciale se non si conosce un po’ della vita del signor Grandet.
Невозможно понять все значение этого словосочетания, не зная биографии г-на Гранде.
Egli a Saumur godeva di una reputazione che chi non ha vissuto in provincia non potrebbe comprendere né poco né molto.
Господин Гранде пользовался в Сомюре особой репутацией, и она не вполне будет понята теми, кто не жил хоть короткое время в провинции.
Il signor Grandet, chiamato da alcuni vecchi, il cui numero diminuiva sensibilmente, papà Grandet, era nel 1789 un mastro bottaio che oltre al fatto suo sapeva leggere, scrivere e far di conto.
Г-н Гранде, все еще именуемый некоторыми «папаша Гранде», хотя число таких стариков заметно уменьшалось, был в 1789 году простым бочаром, но с большим достатком, умел читать, писать и считать.
Quando la nuova Repubblica Francese mise in vendita nel circondario di Saumur i beni del clero, il bottaio, allora quarantenne, aveva da poco sposato la figlia di un ricco mercante di legnami.
Когда французская республика пустила в продажу в Сомюрском округе земли духовенства, бочар Гранде, которому было тогда сорок лет, только что женился на дочери богатого торговца лесными материалами.
Egli con il suo e con la dote mise insieme duemila luigi d’oro: munito di questi andò al distretto dove con duecento doppi luigi del suocero offerti al feroce repubblicano che sorvegliava la vendita dei domini nazionali ebbe per un pezzo di pane, legalmente, se non legittimamente, le piú belle vigne del territorio, una vecchia abbazia e qualche cascina.
Имея на руках свои собственные наличные средства и приданое жены, а всего две тысячи луидоров, Гранде отправился в главный город округа, где благодаря взятке в двести дублонов, предложенной его тестем суровому республиканцу, заведовавшему продажей национальных имуществ, он за бесценок приобрел, если и не вполне законно, то законным порядком, лучшие в округе виноградники, старое аббатство и несколько ферм.