ELMER GANTRY/Элмер Гентри
ELMER GANTRY.
Элмер был поражен.
SINCLAIR LEWIS.
Fourteenth printing, September, 1928.
Elmer gantry was drunk. He was eloquently drunk, lovingly and pugnaciously drunk.
Он был пьян воинственно и самозабвенно; он был словоохотлив во хмелю.
He leaned against the bar of the Old Home Sample Room, the most gilded and urbane saloon in Cato, Missouri, and requested the bartender to join him in “The Good Old Summer Time”, the waltz of the day.
Навалившись на стойку кабачка Оулд Хоум, самого пышного и элегантного питейного заведения в городе Кейто, штат Миссури, он уговаривал буфетчика спеть вместе с ним популярный вальс "Славные летние дни".
Blowing on a glass, polishing it and glancing at Elmer through its flashing rotundity, the bartender remarked that he wasn’t much of a hand at this here singing business.
Буфетчик подышал на рюмку, протер ее и, взглянув на Элмера сквозь сверкающее стеклянное полушарие, ответил, что он, по правде говоря, не очень-то мастер по части пения.
But he smiled. No bartender could have done other than smile on Elmer, so inspired and full of gallantry and hell-raising was he, and so dominating was his beefy grin.
Впрочем, он сказал это с улыбкой, да и какой буфетчик не улыбнулся бы, глядя на Элмера, возбужденного, горячего, задорного, с такой победительной усмешкой на мясистом лице!
“All right, old socks”, agreed Elmer.
- Ну что ж, старик, - уступил Элмер. - Ладно.
“Me and my roommate’ll show you some singing as is singing!
Тогда мы с приятелем покажем тебе класс.
Meet roommate.
Познакомься с моим соседом по комнате.
Jim Lefferts.
Джим Леффертс!
Bes’ roommate in world.
Парень - первый сорт.
Wouldn’t live with him if wasn’t!
А не то стал бы я с ним жить в одной комнате!
Bes’ quarterback in Milwest.
Лучший полузащитник на Среднем Западе!
Meet roommate”.
Знакомьтесь.
The bartender again met Mr. Lefferts, with protestations of distinguished pleasure.
И буфетчик с величайшей готовностью пожал руку мистера Леффертса.
Elmer and Jim Lefferts retired to a table to nourish the long, rich, chocolate strains suitable to drunken melody.
Затем Элмер и Джим Леффертс вернулись к своему столику и пьяными голосами затянули протяжную и звучную негритянскую мелодию.
Actually, they sang very well.
Пели они, надо сказать, превосходно.
Jim had a resolute tenor, and as to Elmer Gantry, even more than his bulk, his thick black hair, his venturesome black eyes, you remembered that arousing barytone.
У Джима был звонкий тенорок, а что до Элмера Гентри, то в нем самое сильное впечатление производили не массивная фигура, не эта шапка густых черных волос и даже не эти дерзкие темные глаза, а голос: сочный, бархатный баритон.
He was born to be a senator.
Этот человек был прирожденный сенатор.
He never said anything important, and he always said it sonorously.
За всю свою жизнь он не сказал ничего умного и интересного, и все же каждое его слово казалось значительным.
He could make “Good morning” seem profound as Kant, welcoming as a brass band, and uplifting as a cathedral organ.
В его устах простое "здравствуйте" звучало глубокомысленно, как изречение Канта, празднично, как духовой оркестр, и торжественно, как орган в кафедральном соборе.
It was a ’cello, his voice, and in the enchantment of it you did not hear his slang, his boasting, his smut, and the dreadful violence which (at this period) he performed on singulars and plurals.
Его голос пел, точно виолончель, и, очарованные им, вы не замечали вульгарных словечек Элмера Гентри, его бахвальства, его сальных острот и вопиющего насилия над грамматикой, которое он учинял в ту пору…
Luxuriously as a wayfarer drinking cool beer they caressed the phrases in linked sweetness long drawn out:.
Подобно усталому путнику, что смакует каждый глоток холодного пива, слаженный дуэт голосов сладострастно выводил певучие фразы:
Strolling through the shaaaaady lanes, with your baby-mine, You hold her hand and she holds yours, and that’s a very good sign.
По тропинкам с подружкой гуляя в тени, Ты ей руку тихонько пожми.
That she’s your tootsey-wootsey in the good old summer time.
"Ты моя, а я твой, хорошо нам с тобой В эти славные летние дни!"
Elmer wept a little, and blubbered, “Lez go out and start a scrap.
Элмер даже прослезился от избытка чувств. - Пошли отсюда, - всхлипнул он. - Подраться бы, что ли…
You’re lil squirt, Jim.
Ты ж у меня забияка, Джим.
You get somebody to pick on you, and I’ll come along and knock his block off.
Поддень кого-нибудь, пусть к тебе привяжется, а там подоспею я и башку ему снесу.
I’ll show ’em!”.
Я им задам!
His voice flared up.
- Он грозно возвысил голос и широко развел ручищи, готовый схватить воображаемого обидчика.
He was furious at the wrong about to be suffered.
Он клокотал от ярости при мысли о злодеянии, которое вот-вот должно совершиться.
He arched his paws with longing to grasp the non-existent scoundrel.
- Я ему всыплю, гаду!
“By God, I’ll knock the tar out of um!
Ей-ей.
Nobody can touch my roommate!
Задевать моего приятеля?
Know who I am?
Да вы знаете, кто я такой?
Elmer Gantry! Thash me!
Я - Элмер Гентри, вот кто!
I’ll show um!”.
Я т-тебе покажу!
The bartender was shuffling toward them, amiably ready for homicide.
Буфетчик, добродушно ухмыляясь, засеменил к их столику, навстречу верной погибели.
“Shut up, Hell-cat.
- Кончай, Сорви-Голова! - унимал его Джим.
What you need is ’nother drink.
- Выпей лучше еще стаканчик!
I’ll get ’nother drink”, soothed Jim, and Elmer slid into tears, weeping over the ancient tragic sorrows of one whom he remembered as Jim Lefferts.
Я сейчас закажу. - И тут Элмер снова пустил слезу, оплакивая горестную судьбу неудачника, которого, как он смутно помнил, зовут Джим Леффертс.
Instantly, by some tricky sort of magic, there were two glasses in front of him.
Внезапно, будто по мановению волшебной палочки, перед ним возникли два стакана.
He tasted one, and murmured foolishly, “ ’Scuse me”.
Он пригубил один и озадаченно пробормотал: - Извиняюсь!
It was the chaser, the water.
В стакане оказалась вода.
But they couldn’t fool him!
Ничего, его не проведешь!
The whisky would certainly be in that other lil sawed-off glass.
В том, пузатеньком, безусловно, будет виски.
And it was.
Так и есть.
He was right, as always.
Он прав, как всегда.
With a smirk of self-admiration he sucked in the raw Bourbon.
С самодовольной усмешкой он высосал стопку.