The Crystal Egg / Хрустальное яйцо
The Crystal Egg.
The Crystal Egg (1897).
H. G. Wells.
Герберт Уэллс.
There was, until a year ago, a little and very grimy-looking shop near Seven Dials over which, in weather-worn yellow lettering, the name of “C.
OCR & spellcheck by HarryFan, 6 March 2001 — Год тому назад близ Севендайлса еще стояла маленькая, вся снаружи закопченная лавка, на вывеске которой поблекшими желтыми буквами было написано: "К.Кэйв.
Cave, Naturalist and Dealer in Antiquities,” was inscribed.
Набивка чучел и антиквариат".
The contents of its window were curiously variegated.
Набор вещей, выставленных в ее витрине, поражал своей пестротой.
They comprised some elephant tusks and an imperfect set of chessmen, beads and weapons, a box of eyes, two skulls of tigers and one human, several moth-eaten stuffed monkeys (one holding a lamp), an old-fashioned cabinet, a fly-blown ostrich egg or so, some fishing-tackle, and an extraordinarily dirty, empty glass fish-tank.
Там были слоновые клыки, разрозненные шахматные фигуры, четки, пистолеты, ящик, наполненный стеклянными глазами, два черепа тигра и один человеческий, изъеденные молью обезьяньи чучела (одно - со светильником в лапе), старинная шкатулка, несколько засиженных мухами страусовых яиц, рыболовные принадлежности и на удивление грязный пустой аквариум.
There was also, at the moment the story begins, a mass of crystal, worked into the shape of an egg and brilliantly polished.
В то время, к которому относится наш рассказ, среди всех этих предметов лежал и кусок хрусталя, выточенный в форме яйца и прекрасно отшлифованный.
And at that two people, who stood outside the window, were looking, one of them a tall, thin clergyman, the other a black-bearded young man of dusky complexion and unobtrusive costume.
На него-то и смотрели двое стоявших перед витриной лавки: высокий худощавый пастор и смуглый чернобородый молодой человек восточного типа, одетый весьма непритязательно.
The dusky young man spoke with eager gesticulation, and seemed anxious for his companion to purchase the article.
Молодой человек что-то говорил, энергично жестикулируя, видимо, убеждал своего спутника купить хрустальное яйцо.
While they were there, Mr. Cave came into his shop, his beard still wagging with the bread and butter of his tea.
Они все еще стояли у витрины, когда мистер Кэйв вышел в лавку из задней комнаты, дожевывая на ходу кусок хлеба с маслом, отчего бородка у него так и ходила ходуном.
When he saw these men and the object of their regard, his countenance fell.
Увидев этих людей и догадавшись, что их заинтересовало, мистер Кэйв как-то сразу сник.
He glanced guiltily over his shoulder, and softly shut the door.
Он виновато оглянулся через плечо и тихо притворил за собой дверь в заднюю комнату.
He was a little old man, with pale face and peculiar watery blue eyes; his hair was a dirty grey, and he wore a shabby blue frockcoat, an ancient silk hat, and carpet slippers very much down at heel.
Мистер Кэйв был старичок небольшого роста со странными водянисто-голубыми глазами на бледном лице. В волосах его мелькала желтоватая седина; на нем был поношенный синий сюртук, допотопный цилиндр и расшлепанные ковровые туфли.
He remained watching the two men as they talked.
Он выжидательно смотрел на разговаривающих.
The clergyman went deep into his trouser pocket, examined a handful of money, and showed his teeth in an agreeable smile.
Но вот пастор сунул руку в глубину кармана, посмотрел на вынутые оттуда монеты и блеснул зубами в приятной улыбке.
Mr. Cave seemed still more depressed when they came into the shop.
Когда они вошли в лавку, физиономия у мистера Кэйва вытянулась еще больше.
The clergyman, without any ceremony, asked the price of the crystal egg.
Пастор спросил без всяких обиняков, сколько стоит хрустальное яйцо.
Mr. Cave glanced nervously towards the door leading into the parlour, and said five pounds.
Мистер Кэйв бросил тревожный взгляд на дверь в заднюю комнату и ответил: пять фунтов.
The clergyman protested that the price was high, to his companion as well as to Mr. Cave—it was, indeed, very much more than Mr. Cave had intended to ask, when he had stocked the article—and an attempt at bargaining ensued.
Обращаясь одновременно к своему спутнику и к мистеру Кэйву, пастор запротестовал против такой высокой цены (она действительно была гораздо выше того, что хотел просить Кэйв, когда эта вещь попала к нему в руки) и начал было торговаться.
Mr. Cave stepped to the shop-door, and held it open.
Мистер Кэйв подошел к входной двери и распахнул ее.
“Five pounds is my price,” he said, as though he wished to save himself the trouble of unprofitable discussion.
- Цена пять фунтов, - повторил он, видимо, не желая утруждать себя бесцельным спором.
As he did so, the upper portion of a woman’s face appeared above the blind in the glass upper panel of the door leading into the parlour, and stared curiously at the two customers.
И тут в щелке над занавеской, которой была задернута застекленная дверь в комнату при лавке, показалась верхняя половина женского лица, глаза с любопытством уставились на покупателей.
“Five pounds is my price,” said Mr. Cave, with a quiver in his voice.
- Цена пять фунтов, - дрогнувшим голосом проговорил мистер Кэйв.
The swarthy young man had so far remained a spectator, watching Cave keenly.
Смуглый молодой человек пока что молчал, внимательно присматриваясь к Кэйву.
Now he spoke.
Но теперь и он подал голос:
“Give him five pounds,” he said.
- Хорошо, платите пять фунтов.
The clergyman glanced at him to see if he were in earnest, and, when he looked at Mr. Cave again, he saw that the latter’s face was white.
Пастор посмотрел на своего спутника - не шутит ли он - и, переведя взгляд на мистера Кэйва, увидел, что тот побелел, как полотно.
“It’s a lot of money,” said the clergyman, and diving into his pocket, began counting his resources.
- Это слишком дорого, - сказал пастор и, снова порывшись в кармане, стал пересчитывать наличность.
He had little more than thirty shillings, and he appealed to his companion, with whom he seemed to be on terms of considerable intimacy.
У него оказалось немногим больше тридцати шиллингов, и он стал урезонивать своего спутника, с которым был, видимо, на самой короткой ноге.
This gave Mr. Cave an opportunity of collecting his thoughts, and he began to explain in an agitated manner that the crystal was not, as a matter of fact, entirely free for sale.
Это дало мистеру Кэйву возможность собраться с мыслями, и он начал взволнованно объяснять, что, собственно говоря, хрустальное яйцо не продается.
His two customers were naturally surprised at this, and inquired why he had not thought of that before he began to bargain.
Оба покупателя, естественно, удивились: следовало бы подумать об этом раньше!
Mr. Cave became confused, but he stuck to his story, that the crystal was not in the market that afternoon, that a probable purchaser of it had already appeared.
Зачем же тогда было назначать цену?
The two, treating this as an attempt to raise the price still further, made as if they would leave the shop.
Мистер Кэйв сконфузился, но продолжал твердить, что продать яйцо он не может, так как договорился с другим покупателем.
But at this point the parlour door opened, and the owner of the dark fringe and the little eyes appeared.
Истолковав эти слова как попытку еще больше набить цену, пастор и его друг сделали вид, будто хотят уйти, но в эту минуту задняя дверь отворилась, и в лавку вошла хозяйка - обладательница черной челки и маленьких глазок.
She was a coarse-featured, corpulent woman, younger and very much larger than Mr. Cave; she walked heavily, and her face was flushed.
Эта женщина, полная, с грубыми чертами лица, была моложе мистера Кэйва и гораздо крупнее его. Поступь у нее была тяжелая, лицо - красное от волнения.
“That crystal is for sale,” she said.
- Хрустальное яйцо продается, - сказала она.
“And five pounds is a good enough price for it.
- И пять фунтов - цена вполне достаточная.
I can’t think what you’re about Cave, not to take the gentleman’s offer!” Mr. Cave, greatly perturbed by the irruption, looked angrily at her over the rims of his spectacles, and without excessive assurance, asserted his right to manage his business in his own way.
Я не понимаю, Кэйв, почему ты отказываешь джентльменам? Мистер Кэйв, крайне расстроенный этим внезапным вторжением, сердито посмотрел на жену поверх очков и стал - впрочем, не слишком уверенно - защищать свое право вести дела по собственному усмотрению.
An altercation began.
Между ними началась перепалка.
The two customers watched the scene with interest and some amusement, occasionally assisting Mrs. Cave with suggestions.
Оба покупателя с интересом наблюдали эту сцену, то и дело подсказывая миссис Кэйв новые доводы.
Mr. Cave, hard driven, persisted in a confused and impossible story of an enquiry for the crystal that morning, and his agitation became painful.
Припертый к стене, Кэйв все же не хотел сдаваться и нес что-то несуразное, путаное об утреннем покупателе хрустального яйца.
But he stuck to his point with extraordinary persistence.
Волнение дорого ему стоило, но он с необыкновенным упорством продолжал твердить свое.
It was the young Oriental who ended this curious controversy.
Конец этому странному спору положил смуглый молодой человек.
He proposed that they should call again in the course of two days—so as to give the alleged enquirer a fair chance.
Он сказал, что они зайдут через два дня, и, следовательно, у того покупателя, на которого ссылается мистер Кэйв, будет время воспользоваться такой отсрочкой.
“And then we must insist,” said the clergyman.
- Но уж тогда твердо, - сказал пастор.
“Five pounds.” Mrs. Cave took it on herself to apologise for her husband, explaining that he was sometimes “a little odd,” and as the two customers left, the couple prepared for a free discussion of the incident in all its bearings.
- Пять фунтов. Миссис Кэйв сочла своим долгом принести извинения за мужа, пояснив, что он у нее иной раз "чудит", и по уходе покупателей супружеская чета приступила к открытому обсуждению этого случая во всех его подробностях. Миссис Кэйв изъяснялась напрямик. Дрожа от волнения, ее несчастный муж то твердил о каком-то другом покупателе, то сбивался с этой версии и говорил, что хрустальное яйцо стоит не меньше десяти гиней. - Тогда почему же ты спросил с них пять фунтов? - возразила ему жена. - Прошу тебя, предоставь мне вести мои дела по собственному усмотрению, - отвечал Кэйв.
Mr. Cave had living with him a step-daughter and a step-son, and at supper that night the transaction was re-discussed.
В доме мистера Кэйва жили его падчерица и пасынок, и вечером, за ужином, случай в лавке снова подвергся обсуждению.
None of them had a high opinion of Mr. Cave’s business methods, and this action seemed a culminating folly.
Домашние мистера Кэйва и без того невысоко ценили деловые способности главы семейства, но последний его поступок показался им верхом безумия.
“It’s my opinion he’s refused that crystal before,” said the step-son, a loose-limbed lout of eighteen.
- По-моему, он и раньше придерживал это яйцо, - заявил пасынок, нескладный верзила лет восемнадцати.
“But Five Pounds!” said the step-daughter, an argumentative young woman of six-andtwenty.
- Но _пять фунтов_! - воскликнула падчерица, юная дева двадцати шести лет, большая любительница поспорить.