Squaring the Circle / Квадратура круга
SQUARING THE CIRCLE.
Природа движется по кругу.
At the hazard of wearying you this tale of vehement emotions must be prefaced by a discourse on geometry.
Квадратура круга Рискуя надоесть вам, автор считает своим долгом предпослать этому рассказу о сильных страстях вступление геометрического характера.
Nature moves in circles; Art in straight lines.
Природа движется по кругу. Искусство – по прямой линии.
The natural is rounded; the artificial is made up of angles.
Все натуральное округлено, все искусственное угловато.
A man lost in the snow wanders, in spite of himself, in perfect circles; the city man's feet, denaturalized by rectangular streets and floors, carry him ever away from himself.
Человек, заблудившийся в метель, сам того не сознавая, описывает круги; ноги горожанина, приученные к прямоугольным комнатам и площадям, уводят его по прямой линии прочь от него самого.
The round eyes of childhood typify innocence; the narrowed line of the flirt's optic proves the invasion of art.
Круглые глаза ребенка служат типичным примером невинности; прищуренные, суженные до прямой линии глаза кокетки свидетельствуют о вторжении Искусства.
The horizontal mouth is the mark of determined cunning; who has not read Nature's most spontaneous lyric in lips rounded for the candid kiss?
Прямая линия рта говорит о хитрости и лукавстве; и кто же не читал самых вдохновенных лирических излияний Природы на губах, округлившихся для невинного поцелуя?
Beauty is Nature in perfection; circularity is its chief attribute.
Красота – это Природа, достигшая совершенства, округленность – это ее главный атрибут.
Behold the full moon, the enchanting golf ball, the domes of splendid temples, the huckleberry pie, the wedding ring, the circus ring, the ring for the waiter, and the "round" of drinks.
Возьмите, например, полную луну, золотой шар над входом в ссудную кассу, купола храмов, круглый пирог с черникой, обручальное кольцо, арену цирка, круговую чашу, монету, которую вы даете на чай официанту.
On the other hand, straight lines show that Nature has been deflected.
С другой стороны, прямая линия свидетельствует об отклонении от Природы.
Imagine Venus's girdle transformed into a "straight front"!
Сравните только пояс Венеры с прямыми складочками английской блузки.
When we begin to move in straight lines and turn sharp corners our natures begin to change.
Когда мы начинаем двигаться по прямой линии и огибать острые углы, наша натура терпит изменения.
The consequence is that Nature, being more adaptive than Art, tries to conform to its sterner regulations.
Таким образом, Природа, более гибкая, чем Искусство, приспособляется к его более жестким канонам.
The result is often a rather curious product -for instance: A prize chrysanthemum, wood alcohol whiskey, a Republican Missouri, cauliflower au gratin, and a New Yorker,.
В результате нередко получается весьма курьезное явление, например: голубая роза, древесный спирт, штат Миссури, голосующий за республиканцев, цветная капуста в сухарях и житель Нью-Йорка.
Nature is lost quickest in a big city.
Природные свойства быстрее всего утрачиваются в большом городе.
The cause is geometrical, not moral.
Причину этого надо искать не в этике, а в геометрии.
The straight lines of its streets and architecture, the rectangularity of its laws and social customs, the undeviating pavements, the hard, severe, depressing, uncompromising rules of all its ways -even of its recreation and sports coldly exhibit a sneering defiance of the curved line of Nature.
Прямые линии улиц и зданий, прямолинейность законов и обычаев, тротуары, никогда не отклоняющиеся от прямой линии, строгие, жесткие правила, не допускающие компромисса ни в чем, даже в отдыхе и развлечениях, – все это бросает холодный вызов кривой линии Природы.
Wherefore, it may be said that the big city has demonstrated the problem of squaring the circle.
Поэтому можно сказать, что большой город разрешил задачу о квадратуре круга.
And it may be added that this mathematical introduction precedes an account of the fate of a Kentucky feud that was imported to the city that has a habit of making its importations conform to its angles.
И можно прибавить, что это математическое введение предшествует рассказу об одной кентуккийской вендетте, которую судьба привела в город, имеющий обыкновение обламывать и обминать все, что в него входит, и придавать ему форму своих углов.
The feud began in the Cumberland Mountains between the Folwell and the Harkness families.
Эта вендетта началась в Кэмберлендских горах между семействами Фолуэл и Гаркнесс.
The first victim of the homespun vendetta was a 'possum dog belonging to Bill Harkness.
Первой жертвой кровной вражды пала охотничья собака Билла Гаркнесса, тренированная на опоссума.
The Harkness family evened up this dire loss by laying out the chief of the Folwell clan.
Гаркнессы возместили эту тяжелую утрату, укокошив главу рода Фолуэлов.
The Folwells were prompt at repartee.
Фолуэлы не задержались с ответом.
They oiled up their squirrel rifles and made it feasible for Bill Harkness to follow his dog to a land where the 'possums come down when treed without the stroke of an ax.
Они смазали дробовики и отправили Билла Гаркнесса вслед за его собакой в ту страну, где опоссум сам слезает к охотнику с дерева, не дожидаясь, чтобы дерево срубили.
The feud flourished for forty years.
Вендетта процветала в течение сорока лет.
Harknesses were shot at the plough, through their lamp-lit cabin windows, coming from camp-meeting, asleep, in duello, sober and otherwise, singly and in family groups, prepared and unprepared.
Гаркнессов пристреливали через освещенные окна их домов, за плугом, во сне, по дороге с молитвенных собраний, на дуэли, в трезвом виде и наоборот, поодиночке и семейными группами, подготовленными к переходу в лучший мир и в нераскаянном состоянии.
Folwells had the branches of their family tree lopped off in similar ways, as the traditions of their country prescribed and authorized.
Ветви – родословного древа Фолуэлов отсекались точно таким же образом, в полном согласии с традициями и обычаями их страны.
By and by the pruning left but a single member of each family.
В конце концов, после такой усиленной стрижки родословного дерева, в живых осталось по одному человеку с каждой стороны.
And then Cal Harkness, probably reasoning that further pursuance of the controversy would give a too decided personal flavor to the feud, suddenly disappeared from the relieved Cumberlands, baulking the avenging hand of Sam, the ultimate opposing Folwell.
И тут Кол Гаркнесс, рассудив, вероятно, что продолжение фамильной распри приняло бы уже чересчур личный характер, неожиданно скрылся из Кэмберленда, игнорируя все права Сэма, последнего мстителя из рода Фолуэлов.
A year afterward Sam Folwell learned that his hereditary, unsuppressed enemy was living in New York City.
Через год после этого Сэм Фолуэл узнал, что его наследственный враг, здравый и невредимый, живет в Нью-Йорке.
Sam turned over the big iron wash-pot in the yard, scraped off some of the soot, which he mixed with lard and shined his boots with the compound.
Сэм вышел во двор, перевернул кверху дном большой котел для стирки белья, наскреб со дна сажи, смешал ее со свиным салом и начистил этой смесью сапоги.
He put on his store clothes of butternut dyed black, a white shirt and collar, and packed a carpet-sack with Spartan lingerie.
Потом надел дешевый костюм когда-то орехового цвета, а теперь перекрашенный в черный, белую рубашку и воротничок и уложил в ковровый саквояж белье, достойное спартанца.
He took his squirrel rifle from its hooks, but put it back again with a sigh.
Он снял с гвоздя дробовик, но тут же со вздохом повесил его обратно.
However ethical and plausible the habit might be in the Cumberlands, perhaps New York would not swallow his pose of hunting squirrels among the skyscrapers along Broadway.
Какой бы похвальной и высоконравственной ни считалась эта привычка в Кэмберленде, неизвестно еще, что скажут в Нью-Йорке, если он начнет охотиться на белок среди небоскребов Бродвея.
An ancient but reliable Colt's revolver that he resurrected from a bureau drawer seemed to proclaim itself the pink of weapons for metropolitan adventure and vengeance.
Старенький, но надежный кольт, покоившийся много лет в ящике комода, показался ему самым подходящим оружием для того, чтобы перенести вендетту в столичные сферы.
This and a hunting-knife in a leather sheath, Sam packed in the carpet-sack.
Этот револьвер, вместе с охотничьим ножом в кожаных ножнах, Сэм уложил в ковровый саквояж.
As he started, Muleback, for the lowland railroad station the last Folwell turned in his saddle and looked grimly at the little cluster of white-pine slabs in the clump of cedars that marked the Folwell burying-ground.
И, проезжая верхом на муле мимо кедровой рощи к станции железной дороги, он обернулся и окинул мрачным взглядом кучку белых сосновых надгробий – родовое кладбище Фолуэлов.
Sam Folwell arrived in New York in the night.
Сэм Фолуэл прибыл в Нью-Йорк поздно вечером.
Still moving and living in the free circles of nature, he did not perceive the formidable, pitiless, restless, fierce angles of the great city waiting in the dark to close about the rotundity of his heart and brain and mould him to the form of its millions of re-shaped victims.
Все еще следуя свободным законам природы, движущейся по кругу, он сначала не заметил грозных, безжалостных, острых и жестких углов большого города, затаившегося во мраке и готового сомкнуться вокруг его сердца и мозга и отштамповать его наподобие остальных своих жертв.
A cabby picked him out of the whirl, as Sam himself had often picked a nut from a bed of wind-tossed autumn leaves, and whisked him away to a hotel commensurate to his boots and carpetsack.
Кебмен выхватил Сэма из гущи пассажиров, как он сам, бывало, выхватывал орех из вороха опавших листьев, и умчал в гостиницу, соответствующую его сапогам и ковровому саквояжу.
On the next morning the last of the Folwells made his sortie into the city that sheltered the last Harkness.
На следующее утро последний из Фолуэлов сделал вылазку в город, где скрывался последний из Гаркнессов.
The Colt was thrust beneath his coat and secured by a narrow leather belt; the hunting-knife hung between his shoulder-blades, with the haft an inch below his coat collar.
Кольт он засунул под пиджак и укрепил на узком ремешке; охотничий нож висел у него между лопаток, на полдюйма от воротника.
He knew this much -that Cal Harkness drove an express wagon somewhere in that town, and that he, Sam Folwell, had come to kill him. And as he stepped upon the sidewalk the red came into his eye and the feud-hate into his heart.
Ему было известно одно – что Кол Гаркнесс ездит с фургоном где-то в этом городе и что он, Сэм Фолуэл, должен его убить, – и как только он ступил на тротуар, глаза его налились кровью и сердце загорелось жаждою мести.
The clamor of the central avenues drew him thitherward.
Шум и грохот центральных авеню завлекал его все дальше и дальше.
He had half expected to see Cal coming down the street in his shirt-sleeves, with a jug and a whip in his hand, just as he would have seen him in Frankfort or Laurel City.
Ему казалось, что вот-вот он встретит на улице Кола с кувшином для пива в одной руке, с хлыстом в другой и без пиджака, точь-в-точь, как где-нибудь во Франкфурте или Лорел-Сити.
But an hour went by and Cal did not appear.
Но прошел почти час, а Кол все еще не попадался ему навстречу.
Perhaps he was waiting in ambush, to shoot him from a door or a window.
Может быть, он поджидал Сэма в засаде, готовясь застрелить его из окна или из-за двери.
Sam kept a sharp eye on doors and windows for a while.
Некоторое время Сэм зорко следил за всеми дверьми и окнами.
About noon the city tired of playing with its mouse and suddenly squeezed him with its straight lines.
К полудню городу надоело играть с ним, как кошка с мышью, и он вдруг прижал Сэма своими прямыми линиями.
Sam Folwell stood where two great, rectangular arteries of the city cross.
Сэм Фолуэл стоял на месте скрещения двух больших прямых артерий города.