The Bostonians/Бостонцы
THE BOSTONIANS.
Бостонцы
BY HENRY JAMES.
"Olive will come down in about ten minutes; she told me to tell you that.
Книга первая Глава 1 – Олив велела передать, что спустится к нам минут через десять.
About ten; that is exactly like Olive.
В этом вся Олив.
Neither five nor fifteen, and yet not ten exactly, but either nine or eleven.
Не через пять или пятнадцать, но всегда через десять. Хотя, чаще случается минут через девять или одиннадцать.
She didn't tell me to say she was glad to see you, because she doesn't know whether she is or not, and she wouldn't for the world expose herself to telling a fib.
Она не сказала, что рада вас видеть, поскольку не уверена в этом, и не позволит, чтобы кто-то подумал, что она говорит неправду.
She is very honest, is Olive Chancellor; she is full of rectitude.
Она очень честная, эта Олив Ченселлор, прямо-таки кладезь честности!
Nobody tells fibs in Boston;
В Бостоне никто не врет из вежливости.
I don't know what to make of them all.
Даже не знаю, что мне с ними со всеми делать!
Well, I am very glad to see you, at any rate.".
Во всяком случае, я очень рада вас видеть.
These words were spoken with much volubility by a fair, plump, smiling woman who entered a narrow drawing-room in which a visitor, kept waiting for a few moments, was already absorbed in a book.
С этими словами, произнесенными скороговоркой, полная улыбающаяся женщина вошла в узкую гостиную, где посетитель уже погрузился в чтение, чтобы скоротать время.
The gentleman had not even needed to sit down to become interested: apparently he had taken up the volume from a table as soon as he came in, and, standing there, after a single glance round the apartment, had lost himself in its pages.
Мужчина даже не удосужился сесть: по всей видимости, он схватил со стола первую попавшуюся книгу, как только вошел в комнату, и, едва осмотревшись, так и остался стоять на том же месте, увлеченный чтением.
He threw it down at the approach of Mrs. Luna, laughed, shook hands with her, and said in answer to her last remark, "You imply that you do tell fibs.
При появлении миссис Луны он бросил книгу и со смехом пожал ей руку.
Perhaps that is one.".
– Так значит, вы единственная говорите неправду.
"Oh no; there is nothing wonderful in my being glad to see you," Mrs. Luna rejoined, "when I tell you that I have been three long weeks in this unprevaricating city.".
– О, нет ничего удивительного в том, что я рада вас видеть, – продолжила миссис Луна. – Я провела три долгие недели в этом ужасно прямолинейном городе.
"That has an unflattering sound for me," said the young man.
– Звучит нелестно для меня, – ответил молодой человек.
"I pretend not to prevaricate.".
– Я притворяюсь честным малым.
"Dear me, what's the good of being a Southerner?" the lady asked.
– Боже, что за наказание быть южанином! – воскликнула дама.
"Olive told me to tell you she hoped you will stay to dinner.
– Олив просила передать, что надеется, что вы останетесь на ужин.
And if she said it, she does really hope it.
И раз она так сказала, уж будьте уверены, она действительно на это надеется.
She is willing to risk that.".
Тут она готова рискнуть.
"Just as I am?" the visitor inquired, presenting himself with rather a work-a-day aspect.
– Остаться на ужин в таком виде? – спросил посетитель, указывая на свой откровенно повседневный наряд.
Mrs. Luna glanced at him from head to foot, and gave a little smiling sigh, as if he had been a long sum in addition.
Миссис Луна оглядела его с ног до головы, и вздохнула с лёгкой улыбкой, как будто он был длинным уравнением.
And, indeed, he was very long, Basil Ransom, and he even looked a little hard and discouraging, like a column of figures, in spite of the friendly face which he bent upon his hostess's deputy, and which, in its thinness, had a deep dry line, a sort of premature wrinkle, on either side of the mouth.
Он и правда был очень длинным, этот Бэзил Рэнсом, и выглядел немного жестким и обескураживающим, как и колонки цифр. При этом у него было дружелюбное худощавое лицо с глубокими и тонкими ранними морщинами по обе стороны рта.
He was tall and lean, and dressed throughout in black; his shirt-collar was low and wide, and the triangle of linen, a little crumpled, exhibited by the opening of his waistcoat, was adorned by a pin containing a small red stone.
Высокий и худой, он был одет во всё чёрное. На нём была рубашка с широким воротником, и вырез жилета выставлял напоказ треугольник слегка измятого белья, украшенного булавкой с маленьким красным камнем.
In spite of this decoration the young man looked poor—as poor as a young man could look who had such a fine head and such magnificent eyes.
Несмотря на это украшение, молодой человек выглядел невзрачно – насколько только может быть невзрачным мужчина со столь красивой шевелюрой и притягательными глазами.
Those of Basil Ransom were dark, deep, and glowing; his head had a character of elevation which fairly added to his stature; it was a head to be seen above the level of a crowd, on some judicial bench or political platform, or even on a bronze medal.
Глаза Бэзила Рэнсома были тёмными, глубокими и блестящими, а пышные волосы делали его еще выше ростом. Такую голову невозможно не заметить в толпе, она могла бы красоваться за политической трибуной, блистать в суде или даже украшать собою бронзовую медаль.
His forehead was high and broad, and his thick black hair, perfectly straight and glossy, and without any division, rolled back from it in a leonine manner.
У него был высокий и широкий лоб, и его тонкие черные волосы, идеально прямые и блестящие, обрамляли этот лоб подобно львиной гриве.
These things, the eyes especially, with their smouldering fire, might have indicated that he was to be a great American statesman; or, on the other hand, they might simply have proved that he came from Carolina or Alabama.
Все это, особенно таящийся в глазах огонь, выдавало в нём будущего великого политического деятеля Америки, либо просто жителя Каролины или Алабамы.
He came, in fact, from Mississippi, and he spoke very perceptibly with the accent of that country.
На самом деле он приехал из Миссисипи и говорил с присущим той местности очаровательным акцентом, который невозможно передать никакой комбинацией букв или других знаков.
It is not in my power to reproduce by any combination of characters this charming dialect; but the initiated reader will have no difficulty in evoking the sound, which is to be associated in the present instance with nothing vulgar or vain.
Этот худой, бледный, скромный и в то же время яркий молодой человек, с величественной головой, широкими плечами и лицом, выражающим мрачную решимость, с его провинциальной солидностью, является, как представитель своего пола, самым важным персонажем в моём повествовании.
This lean, pale, sallow, shabby, striking young man, with his superior head, his sedentary shoulders, his expression of bright grimness and hard enthusiasm, his provincial, distinguished appearance, is, as a representative of his sex, the most important personage in my narrative; he played a very active part in the events I have undertaken in some degree to set forth.
Он играл очень активную роль в событиях, о которых я вам поведаю.
And yet the reader who likes a complete image, who desires to read with the senses as well as with the reason, is entreated not to forget that he prolonged his consonants and swallowed his vowels, that he was guilty of elisions and interpolations which were equally unexpected, and that his discourse was pervaded by something sultry and vast, something almost African in its rich, basking tone, something that suggested the teeming expanse of the cotton-field.
И все же, для читателей, которые любят полноту образов, добавлю, что он растягивал согласные и проглатывал гласные звуки, и его речь была полна неожиданных элизий, создавая впечатление чего-то широкого и знойного, почти африканского. Богатые и тёплые оттенки его голоса можно было сравнить с широким хлопковым полем.
Mrs. Luna looked up at all this, but saw only a part of it; otherwise she would not have replied in a bantering manner, in answer to his inquiry: "Are you ever different from this?"
Миссис Луна явно не могла видеть всего этого, в противном случае она бы не ответила на его вопрос в шутливом тоне. – А вы что же, бываете в другом виде?
Mrs. Luna was familiar—intolerably familiar.
Миссис Луна была фамильярна, нестерпимо фамильярна.
Basil Ransom coloured a little.
Бэзил Рэнсом слегка покраснел.
Then he said: "Oh yes; when I dine out I usually carry a six-shooter and a bowie-knife."
– О, да, – сказал он, – к ужину я обычно являюсь со своим шестизарядным револьвером и охотничьим ножом.
And he took up his hat vaguely—a soft black hat with a low crown and an immense straight brim.
И он неопределённым движением поднял свою шляпу – мягкую чёрную шляпу с низкой тульей и огромными прямыми полями.
Mrs. Luna wanted to know what he was doing.
Миссис Луна заставила его сесть.
She made him sit down; she assured him that her sister quite expected him, would feel as sorry as she could ever feel for anything—for she was a kind of fatalist, anyhow—if he didn't stay to dinner.
Она заверила Бэзила, что её сестра действительно ждала его, и ей будет ужасно жаль, настолько, насколько ей вообще может быть чего-то жаль, в конце концов, она немного фаталистка, если он не останется на ужин.
It was an immense pity—she herself was going out; in Boston you must jump at invitations.
К её огромному сожалению сама она была приглашена в другое место – а в Бостоне любое приглашение на вес золота.
Olive, too, was going somewhere after dinner, but he mustn't mind that; perhaps he would like to go with her.
Олив тоже собирается куда-то после обеда, но если он не возражает, то может к ней присоединиться.
It wasn't a party—Olive didn't go to parties; it was one of those weird meetings she was so fond of.
Олив собиралась не на вечеринку – она вообще не ходит на вечеринки, это было одно из тех странных собраний, которые она так любила.
"What kind of meetings do you refer to?
– Какие собрания вы имеете в виду?
You speak as if it were a rendezvous of witches on the Brocken.".
Вы так говорите, будто это шабаш ведьм на горе Броккен.
"Well, so it is; they are all witches and wizards, mediums, and spirit- rappers, and roaring radicals.".
– Ну, так оно и есть. Все они ведьмы и колдуны, медиумы и прорицатели или ревущие радикалы.
Basil Ransom stared; the yellow light in his brown eyes deepened.
Бэзил Рэнсом уставился на неё, и в глубине его карих глаз зажёгся жёлтый свет.
"Do you mean to say your sister's a roaring radical?".
– Вы хотите сказать, что ваша сестра ревущий радикал?
"A radical?
– Радикал?
She's a female Jacobin—she's a nihilist.
Да она якобинка, нигилист.