AN AFFAIR OF OUTPOSTS/Офицер из обидчивых
AN AFFAIR OF OUTPOSTS.
О ФУНКЦИЯХ ВЕЖЛИВОСТИ.
Two men sat in conversation.
С минуту генерал Камерон и командир батареи сидели в седлах, молча глядя друг на друга.
One was the Governor of the State.
И все же он был один.
The year was 1861; the war was on and the Governor already famous for the intelligence and zeal with which he directed all the powers and resources of his State to the service of the Union.
Она имела одну особенность, которую капитан Рэнсом, очень любивший пользоваться компасом, не преминул заметить: она была обращена к северу, тогда как вся армия, он это знал, была обращена фронтом на восток.
"What! you ?" the Governor was saying in evident surprise—"you too want a military commission?
Лейтенант Прайс, — это относилось к одному из офицеров батареи, который только что подъехал к ним верхом и слышал слова генерала, — смысл приказа вам ясен, не правда ли?
Really, the fifing and drumming must have effected a profound alteration in your convictions.
Накануне бои шли беспорядочно и никаких серьезных результатов не дали.
In my character of recruiting sergeant I suppose I ought not to be fastidious, but"—there was a touch of irony in his manner—"well, have you forgotten that an oath of allegiance is required?".
— Солдаты мерзнут, — отвечал офицер, к которому он обратился, — и... да, им не улыбается такая вот перспектива.
"I have altered neither my convictions nor my sympathies," said the other, tranquilly.
Он означал, что никто не чувствует уверенности.
"While my sympathies are with the South, as you do me the honor to recollect, I have never doubted that the North was in the right.
Она имела одну особенность, которую капитан Рэнсом, очень любивший пользоваться компасом, не преминул заметить: она была обращена к северу, тогда как вся армия, он это знал, была обращена фронтом на восток.
I am a Southerner in fact and in feeling, but it is my habit in matters of importance to act as I think, not as I feel.".
Она имела одну особенность, которую капитан Рэнсом, очень любивший пользоваться компасом, не преминул заметить: она была обращена к северу, тогда как вся армия, он это знал, была обращена фронтом на восток.
The Governor was absently tapping his desk with a pencil; he did not immediately reply.
— Солдаты мерзнут, — отвечал офицер, к которому он обратился, — и... да, им не улыбается такая вот перспектива.
After a while he said: "I have heard that there are all kinds of men in the world, so I suppose there are some like that, and doubtless you think yourself one.
Он означал, что никто не чувствует уверенности.
I've known you a long time and —pardon me—I don't think so.".
— Да, я знаю.
"Then I am to understand that my application is denied?".
— Да, я знаю.
"Unless you can remove my belief that your Southern sympathies are in some degree a disqualification, yes.
— Да, генерал, — сказал тот с большим достоинством, отвечающим его менее высокому чину, — расположением моей батареи я очень доволен.
I do not doubt your good faith, and I know you to be abundantly fitted by intelligence and special training for the duties of an officer.
Лейтенант Прайс, — это относилось к одному из офицеров батареи, который только что подъехал к ним верхом и слышал слова генерала, — смысл приказа вам ясен, не правда ли?
Your convictions, you say, favor the Union cause, but I prefer a man with his heart in it.
Ваше дело — исполнять мой приказ, и разрешите, я его повторю.
The heart is what men fight with."
— Противник продвигается к нашему укреплению.
"Look here, Governor," said the younger man, with a smile that had more light than warmth: "I have something up my sleeve—a qualification which I had hoped it would not be necessary to mention.
— Солдаты мерзнут, — отвечал офицер, к которому он обратился, — и... да, им не улыбается такая вот перспектива.
A great military authority has given a simple recipe for being a good soldier: 'Try always to get yourself killed.'
Офицеры регулярных войск любили называть себя «армией».
It is with that purpose that I wish to enter the service.
Между прочим, чтобы занять высоту, которую он удерживает, мне пришлось растянуть фронт моей бригады больше, чем мне бы того хотелось.
I am not, perhaps, much of a patriot, but I wish to be dead."
Мы, армия, должны им гордиться.
The Governor looked at him rather sharply, then a little coldly.
Артиллерист взял под козырек медленно, серьезно и до крайности церемонно.
"There is a simpler and franker way," he said.
— Он излишне самостоятелен в своих суждениях.
"In my family, sir," was the reply, "we do not do that—no Armisted has ever done that.".
— Солдаты мерзнут, — отвечал офицер, к которому он обратился, — и... да, им не улыбается такая вот перспектива.
A long silence ensued and neither man looked at the other.
С минуту генерал Камерон и командир батареи сидели в седлах, молча глядя друг на друга.
Presently the Governor lifted his eyes from the pencil, which had resumed its tapping, and said:.
— Кто сообщил эти сведения? — спросил он, не глядя на сержанта; глаза его были устремлены прямо в туман поверх головы коня.
"Who is she?".
— Как, что такое?
"My wife.".
Картечью.
The Governor tossed the pencil into the desk, rose and walked two or three times across the room.
С минуту генерал Камерон и командир батареи сидели в седлах, молча глядя друг на друга.
Then he turned to Armisted, who also had risen, looked at him more coldly than before and said: "But the man—would it not be better that he—could not the country spare him better than it can spare you?
— Кто сообщил эти сведения? — спросил он, не глядя на сержанта; глаза его были устремлены прямо в туман поверх головы коня.
Or are the Armisteds opposed to 'the unwritten law'?".
И действительно, эта часть передовой линии была «отогнута», или, другими словами, оттянута, назад, дальше от противника.
The Armisteds, apparently, could feel an insult: the face of the younger man flushed, then paled, but he subdued himself to the service of his purpose.
Лицо его слегка побледнело, губы слегка сжались, но, чтобы заметить эту перемену, нужен был наблюдатель более внимательный, чем сержант Моррис.
"The man's identity is unknown to me," he said, calmly enough.
— Он излишне самостоятелен в своих суждениях.
"Pardon me," said the Governor, with even less of visible contrition than commonly underlies those words.
— Да, генерал, — сказал тот с большим достоинством, отвечающим его менее высокому чину, — расположением моей батареи я очень доволен.
After a moment's reflection he added: "I shall send you to-morrow a captain's commission in the Tenth Infantry, now at Nashville, Tennessee.
— Солдаты сегодня трусят, — сказал генерал Камерон, бригадный командир федеральной армии, своему адъютанту.
Good night.".
— Вполне.
"Good night, sir.
— Вполне.
I thank you."
— Вполне.
Left alone, the Governor remained for a time motionless, leaning against his desk.
Капитан Рэнсом остался один, безмолвный, неподвижный, как конная статуя.
Presently he shrugged his shoulders as if throwing off a burden.
Он оседал на атакующих и, относимый назад, обволакивал обороняющихся.
"This is a bad business," he said.
— Он излишне самостоятелен в своих суждениях.
Seating himself at a reading-table before the fire, he took up the book nearest his hand, absently opening it.
Он сделал знак горнисту, и тот протрубил сигнал «Прекратить огонь».
His eyes fell upon this sentence:.
— Кто сообщил эти сведения? — спросил он, не глядя на сержанта; глаза его были устремлены прямо в туман поверх головы коня.
"When God made it necessary for an unfaithful wife to lie about her husband in justification of her own sins He had the tenderness to endow men with the folly to believe her.".
— Он излишне самостоятелен в своих суждениях.
He looked at the title of the book; it was, His Excellency the Fool .
По его резко очерченному красивому лицу трудно было судить, каковы его мысли.
He flung the volume into the fire.
Он сделал знак горнисту, и тот протрубил сигнал «Прекратить огонь».
II..
Картечью.
HOW TO SAY WHAT IS WORTH HEARING.
3. КАК БЕЗ НОТ ИГРАТЬ НА ПУШКЕ.
The enemy, defeated in two days of battle at Pittsburg Landing, had sullenly retired to Corinth, whence he had come.
Канониры видели ровно настолько, чтобы обслуживать свои орудия, а когда на бруствере появлялись отдельные неприятельские стрелки — из тех, которым посчастливилось добежать до простенка между двумя бойницами и таким образом оказаться под прикрытием, — вид у них был до того нестрашный, что горсточка пехотинцев едва давала себе труд встречать их штыками и сбрасывать обратно в ров.