The Border Legion/Пограничный легион
THE BORDER LEGION.
Пограничный легион.
By Zane Grey.
Зейн Грей.
Joan Randle reined in her horse on the crest of the cedar ridge, and with remorse and dread beginning to knock at her heart she gazed before her at the wild and looming mountain range.
На гребне поросшего кедрами горного кряжа Джоун Рэндсл придержала лошадь и внимательно осмотрела вздымающиеся перед ней дикие утесы.
“Jim wasn't fooling me”, she said.
— Значит, Джим не морочил мне голову, — сказала она вслух, — значит, он это в самом деле задумал и теперь едет прямиком к границе.
“He meant it.
Что же такое она ему сказала?
He's going straight for the border...
А он, он осмелился!..
Oh, why did I taunt him!”.
А он, он осмелился!..
It was indeed a wild place, that southern border of Idaho, and that year was to see the ushering in of the wildest time probably ever known in the West.
Место — отроги Скалистых Гор на юге Айдахо — и верно было дикое.
The rush for gold had peopled California with a horde of lawless men of every kind and class.
Несколькими годами раньше целые орды разношерстного сброда из всех слоев общества в погоне за золотом наводнили Калифорнию.
And the vigilantes and then the rich strikes in Idaho had caused a reflux of that dark tide of humanity.
Однако вскоре богатые месторождения были открыты и в Айдахо. И тут вновь вспыхнувшие надежды, вкупе с активными действиями карательных отрядов, погнали этот бурлящий человеческий поток из Калифорнии в Айдахо, а вся муть, вся грязная пена, собравшаяся на его поверхности, осела в горах на границе штата.
Strange tales of blood and gold drifted into the camps, and prospectors and hunters met with many unknown men.
Из одного старательского поселка в другой передавались фантастические истории о золотых самородках и кровавых стычках. В горах рудокопы и охотники то и дело натыкались на чужаков.
Joan had quarreled with Jim Cleve, and she was bitterly regretting it.
Накануне Джоун поссорилась с Джимом Кливом и теперь горько сожалела об этом.
Joan was twenty years old, tall, strong, dark.
Джоун была высокая, крепкая темноволосая девушка двадцати лет от роду.
She had been born in Missouri, where her father had been well-to-do and prominent, until, like many another man of his day, he had impeded the passage of a bullet.
Она родилась в штате Миссури, где ее отец, богатый джентльмен, занимал видное положение, пока, подобно многим своим современникам, не оказался на пути пули.
Then Joan had become the protegee of an uncle who had responded to the call of gold; and the latter part of her life had been spent in the wilds.
После его смерти заботы о Джоун взял на себя ее дядя, который тоже не преминул откликнуться на зов золота, и остальные годы жизни Джоун прошли в дикой глуши среди гор.
She had followed Jim's trail for miles out toward the range.
Уже много миль ехала Джоун к горной цепи по следу Джима.
And now she dismounted to see if his tracks were as fresh as she had believed.
Поднявшись на кедровый кряж, она остановилась и спешилась — решила удостовериться, что зрение ее не обманывает и следы все еще свежи.
He had left the little village camp about sunrise. Someone had seen him riding away and had told Joan.
Еще дома кто-то из старателей сказал ей, что Джим выехал из поселка очень рано, до восхода солнца.
Then he had tarried on the way, for it was now midday.
Теперь был полдень, значит, Джим где-то замешкался.
Joan pondered.
Джоун задумалась.
She had become used to his idle threats and disgusted with his vacillations.
Она давно привыкла к его пустым угрозам и терпеть не могла его вечную нерешительность.
That had been the trouble—Jim was amiable, lovable, but since meeting Joan he had not exhibited any strength of character.
А все дело было в том, что Джим, такой милый и добрый, за все время их знакомства ни разу не показал характера.
Joan stood beside her horse and looked away toward the dark mountains.
Джоун стояла возле лошади и всматривалась в темнеющие вдали горы.
She was daring, resourceful, used to horses and trails and taking care of herself; and she did not need anyone to tell her that she had gone far enough.
Сама она была находчива, смела, отлично управлялась с лошадьми, читала следы и вообще умела позаботиться о себе.
It had been her hope to come up with Jim.
Она понимала, что на этот раз зашла слишком далеко, но надеялась, что все-таки сумеет с Джимом поладить.
Always he had been repentant. But this time was different.
Обычно Джим всегда первым искал примирения, но вчера все было иначе.
She recalled his lean, pale face —so pale that freckles she did not know he had showed through—and his eyes, usually so soft and mild, had glinted like steel.
Она вспомнила, как он побледнел, как на его вдруг осунувшемся лице проступили веснушки — раньше она никогда их не видела, — а в добрых кротких глазах сверкнула сталь!
Yes, it had been a bitter, reckless face.
Это было лицо человека ожесточившегося, готового на безрассудный поступок.
What had she said to him?
Что же такое она ему сказала?
She tried to recall it.
И Джоун принялась вспоминать...
The night before at twilight Joan had waited for him.
Вчера вечером, когда стало темнеть, она ждала его на обычном месте.
She had given him precedence over the few other young men of the village, a fact she resentfully believed he did not appreciate.
Она никогда не скрывала, что предпочитает его другим местным парням, а он — с обидой подумала Джоун — нисколько этого не ценил.
Jim was unsatisfactory in every way except in the way he cared for her.
Ну что в нем хорошего? Разве что се любит.
And that also—for he cared too much.
Да и это достоинство сомнительное, уж очень он носится со своей любовью.
When Joan thought how Jim loved her, all the details of that night became vivid.
Раздумывая о любви Джима, Джоун до мельчайших подробностей вспомнила все, что случилось накануне.
She sat alone under the spruce-trees near the cabin.
Она сидела под елками около хижины.
The shadows thickened, and then lightened under a rising moon.
Тени сгустились, йотом побледнели — взошла луна.
She heard the low hum of insects, a distant laugh of some woman of the village, and the murmur of the brook.
Слышалось низкое гудение насекомых, далекий женский смех, журчанье ручья.
Jim was later than usual.
Джим запаздывал.
Very likely, as her uncle had hinted, Jim had tarried at the saloon that had lately disrupted the peace of the village.
Верно — намекнул дядя — застрял в салуне, который совсем недавно вторгся в их тихую жизнь.
The village was growing, and Joan did not like the change.
Поселок разрастался, в нем появилось слишком много чужих — грубых, громкоголосых, вечно пьяных мужчин.
There were too many strangers, rough, loud-voiced, drinking men.
Все это очень не нравилось Джоун.
Once it had been a pleasure to go to the village store; now it was an ordeal.
Еще недавно она с таким удовольствием бывала в поселковой лавке, теперь же ходить туда стало прямо пыткой.
Somehow Jim had seemed to be unfavorably influenced by these new conditions.
И перемены эти плохо влияли на Джима.
Still, he had never amounted to much.
Да и вообще он был слишком податлив.
Her resentment, or some feeling she had, was reaching a climax.
Джоун ждала; обида и досада все возрастали.
She got up from her seat.
Наконец она встала.
She would not wait any longer for him, and when she did see him it would be to tell him a few blunt facts.
Дальше ждать она не намерена, а вот при встрече кое-что ему скажет.
Just then there was a slight rustle behind her.
Но тут позади послышался шорох.
Before she could turn someone seized her in powerful arms.
Не успела Джоун обернуться, как оказалась в чьих-то крепких, медвежьих объятьях.