Ужас в музее/El museo de los horrores
Все более располагаясь к своему гостю, Роджерс позволил себе несколько неясных и хвастливых замечаний о редких находках, сделанных им в природе, добавив при этом, что он располагает осязаемыми доказательствами своих открытий.
LA PRADERA VERDE[2] NOTA PRELIMINAR: El curiosísimo relato, o relación de impresiones, que sigue fue descubierto en circunstancias tan extraordinarias que merecen una detallada descripción.
В центре мастерской стояла большая печь для размягчения воска: четыре конфорки подпирали огромный металлический бак с обращенным вниз желобом, который позволял разливать расплавленный воск простым нажатием пальца на кран.
En la tarde del miércoles 27 de agosto de 1913, sobre las ocho y media, los habitantes de la pequeña población costera de Potowonket, Maine, USA, fueron sobresaltados por un estampido atronador acompañado de un cegador fogonazo, y las personas cercanas a la orilla contemplaron una gigantesca bola de fuego caer desde los cielos al mar, a poca distancia, levantando una prodigiosa columna de agua.
Прохаживаясь по музею с видом скучающего ценителя, Стивен Джонс нашел самого Роджерса у основания одного из сводов в темной каморке, одновременно служившей мастерской: зловещий склеп, тускло освещенный пыльными окнами, вырезанными в кирпичной стене на одном уровне с брусчаткой закрытого дворика.
El siguiente domingo, una partida de pesca integrada por John Richmond, Peter B. Carr y Simon Canfield atrapó en sus redes, y arrastró hasta la orilla, una masa de piedra metálica de unos 163 kilogramos de peso y la apariencia (según dijo Mr. Canfield) de un trozo de escoria.
Тератология и иконография кошмаров составляли главную привязанность Роджерса, но даже он благоразумно отгораживал придел, где помещались наиболее жуткие из его творений.
La mayoría de los lugareños convino en que aquel pesado cuerpo no era sino la bola de fuego que había caído de los cielos cuatro días antes; y el doctor Richmond M. Jones, la autoridad científica local, admitió que debía tratarse de un aerolito o roca meteórica.
Он не возражал против вторжения Джонса — напротив, казалось, был рад возможности поделиться своими размышлениями с интересным собеседником Его голос поражал непривычной глубиной и мягкостью; какое-то лихорадочное напряжение, граничащее с помешательством, скрывалось в нем. Джонс без удивления вспомнил, что очень многие считали Роджерса сумасшедшим.
Al arrancar algunos fragmentos para enviarlas a un experto analista de Boston, el doctor Jones descubrió, incrustado en la masa semimetálica, el extraño libro que contiene el siguiente relato y que aún obra en su poder.
Лучше бы он не пытался выяснить правду… v 1.1 — XtraVert — доп.форматирование, скрипты, аннотация, обложка.
La forma del descubrimiento recuerda a la de una libreta ordinaria de unos 12 × 7 centímetros de tamaño y treinta páginas de contenido.
Здесь подновлялись восковые фигуры; здесь же многие из них были созданы.
El material, no obstante, presenta grandes particularidades.
Остальные предметы в сумеречном освещении практически не поддавались описанию — разрозненные части таинственных существ, чьи выплавленные формы впоследствии предстанут порождением кошмара.
Aparentemente, las tapas son de alguna sustancia oscura y pétrea desconocida para los geólogos, e irrompible bajo medios mecánicos.
Разговор с Роджерсом также не разочаровал его.
Los agentes químicos tampoco parecen tener efecto sobre ellas.
Костюмы разных эпох свисали с крючьев; в угловой нише высилась груда восковых брусков телесного цвета; полки заполняли банки с красками и кисти всевозможных размеров.
Las páginas son prácticamente iguales, excepto que son de un color más claro y tan extremadamente delgadas como rotundamente flexibles.
Остальные предметы в сумеречном освещении практически не поддавались описанию — разрозненные части таинственных существ, чьи выплавленные формы впоследствии предстанут порождением кошмара.
El conjunto está encuadernado por algún método que no resulta demasiado claro para quienes lo han estudiado; un proceso que implica la adhesión de la sustancia de las hojas a la cubierta.
Человек, создавший такую коллекцию, не мог оказаться простым шарлатаном.
Estos materiales no pueden ser ahora separados, ni las hojas rasgadas, por mucha fuerza que se emplee.
Поначалу хозяин музея только намеками касался различных тайных культов и ритуалов; позднее эти намеки дополнились длинными историями, которые — несмотря на несколько плохо отпечатанных фотографий — из-за своей несообразности казались почти комичными.
El manuscrito es griego del más puro estilo clásico, y varios estudiantes de paleografía declararon que los caracteres son de un estilo cursivo empleado hacia el segundo siglo antes de Cristo.
Здесь подновлялись восковые фигуры; здесь же многие из них были созданы.
Poco hay en el texto que ayude a fecharlo.
Даже теперь оставались неясными его намеки относительно природы кошмарных монстров, выставленных в зашторенном приделе «Только для взрослых».
La apariencia mecánica de la escritura sólo permite suponer que ha sido registrada con un método similar a la moderna pizarra y tiza.
Все более располагаясь к своему гостю, Роджерс позволил себе несколько неясных и хвастливых замечаний о редких находках, сделанных им в природе, добавив при этом, что он располагает осязаемыми доказательствами своих открытий.
En el transcurso de las pruebas analíticas realizadas por el difunto profesor Chambers de Harvard, algunas páginas, sobre todo las del final del relato, fueron manchadas hasta el punto de imposibilitar su posterior lectura; un hecho que constituye una pérdida poco menos que irreparable.
Однако самыми жуткими были собственные творения Роджерса, передававшие формы, о которых не осмеливалось упомянуть ни одно из преданий древности.
El contenido restante fue transcrito al griego moderno por el paleógrafo Rutherford y entregado en esta forma a los traductores.
Говард Филлипс Лавкрафт, Хейзел Хилд Ужас в музее I Первым чувством, побудившим Стивена Джонса посетить музей мистера Роджерса, было легкое любопытство Кто-то из знакомых обмолвился о необычном подвальчике на Саутварк-стрит, за Темзой, где выставлялись восковые фигуры более жуткие и отвратительные, чем самые пугающие из творений мадам Тюссо; и как-то апрельским днем Джонс решил прогуляться, желая выяснить, насколько разочаровывающей окажется действительность. Все более располагаясь к своему гостю, Роджерс позволил себе несколько неясных и хвастливых замечаний о редких находках, сделанных им в природе, добавив при этом, что он располагает осязаемыми доказательствами своих открытий.
El profesor Mayfield. del Instituto Tecnológico de Massachusetts, que examinó muestras de la extraña piedra, manifiesta que es un verdadero meteorito; una opinión que el doctor Von Winterfeldt de Heilderberg (recluido como loco peligroso en 1918) no suscribe. El profesor Bradley adopta una postura menos dogmática, indicando que ciertos ingredientes totalmente desconocidos están presentes en grandes cantidades y advirtiendo que aún no es posible su clasificación.
Все более располагаясь к своему гостю, Роджерс позволил себе несколько неясных и хвастливых замечаний о редких находках, сделанных им в природе, добавив при этом, что он располагает осязаемыми доказательствами своих открытий. Ему предшествовали достаточно невероятные рассказы: описания загадочных путешествий в пещеры Тибета и Африки, в Аравийскую пустыню и долины Амазонки, на Аляску и какие-то малоизученные острова в Тихом океане; за этим последовали упоминания о мрачных, полных тумана рукописях вроде древних фрагментов Пнакта или песнопений Дола, создание которых приписывают враждебной, негуманоидной расе ленгов, — однако из всех этих бесед не рождалось то безумное зерно, что вызрело в парах виски в тот июньский вечер.
La presencia, naturaleza y mensaje del extraño libro constituye un problema tan importante que no puede apuntarse explicación alguna. El texto, o lo que se ha conservado, se ofrece aquí tan literalmente como permite nuestro lenguaje, con la esperanza de que algún lector pueda finalmente aportar una explicación y resolver uno de los mayores enigmas científicos de los últimos años.
Этот придел, куда допускались только взрослые посетители, очаровал Джонса.
LA HISTORIA ERA un lugar pequeño, y yo estaba solo.
Восковые руки, ноги, головы и торсы в гротескном беспорядке лежали на скамьях; на верхних ярусах полок рассыпались разноцветные парики, хищно оскаленные зубы и блестящие неподвижные глаза.
A un lado, más allá de una franja de intenso y ondulante verdor, estaba el mar: azul, luminoso y agitado, y emanando exhalaciones de vapores que me intoxicaban.
Несколько слепков представляли загадочную пародию на знакомые виды органической жизни, тогда как другие казались вырванными из горячечных снов чужих планет и галактик.
En efecto, aquellas emisiones eran tan profusas que creaban en mí una extravagante impresión de fusión entre el cielo y el mar, porque los cielos eran igualmente azules y brillantes.
Из его полупьяных откровений явствовало, что он продвинулся дальше других в изучении сумрачных первокниг и был направлен ими к удаленным местам, где скрывались странные существа, населявшие Землю на зоны и эры раньше людей; некоторые из них до сих пор поддерживали связь с параллельными мирами и измерениями, сообщение с которыми было обычным в те далекие дни.
Al otro lado estaba el bosque, casi tan antiguo como el mar mismo y extendiéndose sin fin tierra adentro.
Хозяин музея оказался высоким, худым и довольно небрежно одетым человеком с большими черными глазами, горевшими на бледном и обычно небритом лице.
Era muy oscuro, porque los árboles eran grotescamente grandes y frondosos, e increíblemente numerosos.
Костюмы разных эпох свисали с крючьев; в угловой нише высилась груда восковых брусков телесного цвета; полки заполняли банки с красками и кисти всевозможных размеров.
Sus troncos gigantescos eran de un verde horrible que combinaba extrañamente con la angosta franja verde donde me hallaba.
Костюмы разных эпох свисали с крючьев; в угловой нише высилась груда восковых брусков телесного цвета; полки заполняли банки с красками и кисти всевозможных размеров.
A cierta distancia, a ambos lados, el sorprendente bosque alcanzaba el borde del agua, sepultando la línea de la costa y encerrando completamente la estrecha zona.
Посетители нервно задвигались, вслушиваясь в эхо, пробежавшее под сводами.
Algunos árboles, según observé, se alzaban en el agua misma, como irritados ante cualquier traba a su avance.
Несколько слепков представляли загадочную пародию на знакомые виды органической жизни, тогда как другие казались вырванными из горячечных снов чужих планет и галактик. Несколько слепков представляли загадочную пародию на знакомые виды органической жизни, тогда как другие казались вырванными из горячечных снов чужих планет и галактик. Посетители нервно задвигались, вслушиваясь в эхо, пробежавшее под сводами.
No vi seres vivientes, ninguna señal de que algo vivo, salvo yo mismo, hubiera nunca existido. El mar, el cielo y el bosque me rodeaban y se extendían hasta regiones más allá de mi imaginación. No había ningún sonido excepto el de los árboles agitados por el viento y el ruido del mar.
Он не возражал против вторжения Джонса — напротив, казалось, был рад возможности поделиться своими размышлениями с интересным собеседником Его голос поражал непривычной глубиной и мягкостью; какое-то лихорадочное напряжение, граничащее с помешательством, скрывалось в нем. Джонс без удивления вспомнил, что очень многие считали Роджерса сумасшедшим.
Mientras permanecía en este silencioso lugar, comencé repentinamente a temblar, porque aunque no sabía cómo había llegado allí y apenas podía recordar mi nombre ni lo que había sido, sentí que podía enloquecer si entendía lo que acechaba a mi alrededor.
Несколько слепков представляли загадочную пародию на знакомые виды органической жизни, тогда как другие казались вырванными из горячечных снов чужих планет и галактик.
Recordé cosas que había leído, que había soñado, que había imaginado y anhelado en otra vida distante.
Несколько слепков представляли загадочную пародию на знакомые виды органической жизни, тогда как другие казались вырванными из горячечных снов чужих планет и галактик.
Pensé en las largas noches en que había contemplado las estrellas del cielo y maldecido a los dioses porque mi espíritu libre no podía cruzar los inmensos abismos inaccesibles a mi cuerpo.
Даже теперь оставались неясными его намеки относительно природы кошмарных монстров, выставленных в зашторенном приделе «Только для взрослых».
Había invocado antiguas blasfemias y terribles arcanos del papiro de Demócrito; pero, mientras volvía la memoria, me estremecía con profundo terror, porque supe que estaba solo… horriblemente solo.
Как бы то ни было, чудовищные скульптуры этого человека тесно переплелись с его чувствами и представлениями.
Solo y, sin embargo, cercano a los impulsos sensibles de una vaga e inmensa entidad que rogaba no comprender ni encontrar jamás.
За плотной холщовой занавеской скрывались глыбообразные уроды, каких только в состоянии родить человеческая фантазия; вылепленные с дьявольским искусством, раскрашенные пугающе живыми красками, существа в приделе поражали своим безобразием.
En el susurro de las oscilantes ramas verdes imaginé detectar una especie de odio maligno y triunfo demoniaco.
За плотной холщовой занавеской скрывались глыбообразные уроды, каких только в состоянии родить человеческая фантазия; вылепленные с дьявольским искусством, раскрашенные пугающе живыми красками, существа в приделе поражали своим безобразием.
A veces, parecían sostener una horrible conversación con seres espantosos e inimaginables, medio ocultos tras las masas verdes y escamosas de los árboles; escondidos de la vista, mas no de la consciencia.
Посетители нервно задвигались, вслушиваясь в эхо, пробежавшее под сводами.
La sensación más opresiva era un siniestro sentimiento de estar desplazado.
Несколько слепков представляли загадочную пародию на знакомые виды органической жизни, тогда как другие казались вырванными из горячечных снов чужих планет и галактик.
Aunque veía a mi alrededor objetos que podía nombrar… árboles, hierba, mar y cielo, sentía que su relación conmigo no era la misma que la de los árboles, hierba, mar y cielo que conocí en otra vida débilmente recordada.
Временами он пытался вызвать Роджерса на откровенность, с деланным удивлением или равнодушием касаясь в разговоре какого-либо предмета, однако подобная тактика редко обманывала долговязого мастера.
No podía precisar la naturaleza de la diferencia, pero me estremecía completamente atemorizado mientras esto se grababa en mi ser.
Из его полупьяных откровений явствовало, что он продвинулся дальше других в изучении сумрачных первокниг и был направлен ими к удаленным местам, где скрывались странные существа, населявшие Землю на зоны и эры раньше людей; некоторые из них до сих пор поддерживали связь с параллельными мирами и измерениями, сообщение с которыми было обычным в те далекие дни. Тератология и иконография кошмаров составляли главную привязанность Роджерса, но даже он благоразумно отгораживал придел, где помещались наиболее жуткие из его творений.
Y entonces, en un punto donde antes no había distinguido nada excepto el mar brumoso, divisé la Pradera Verde, separada de mí por una vasta extensión de aguas azules y rizadas, con olas punteadas por el sol, y, sin embargo, extrañamente cerca. A menudo atisbaría temerosamente sobre mi hombro en dirección a los árboles, pero prefería observar la Pradera Verde, que me afectaba sobremanera.
Восковые руки, ноги, головы и торсы в гротескном беспорядке лежали на скамьях; на верхних ярусах полок рассыпались разноцветные парики, хищно оскаленные зубы и блестящие неподвижные глаза.
Fue mientras mantenía los ojos fijos en esta curiosa franja, cuando sentí el movimiento del suelo bajo mis pies.
Из его полупьяных откровений явствовало, что он продвинулся дальше других в изучении сумрачных первокниг и был направлен ими к удаленным местам, где скрывались странные существа, населявшие Землю на зоны и эры раньше людей; некоторые из них до сих пор поддерживали связь с параллельными мирами и измерениями, сообщение с которыми было обычным в те далекие дни.
Comenzando con una especie de agitación rítmica, que contenía una temible sugerencia de acción consciente, la porción de orilla donde me hallaba se desgajó de la ribera herbosa y comenzó a flotar mar adentro, arrastrada lentamente hacia adelante como a merced de alguna corriente irresistible.
Из его полупьяных откровений явствовало, что он продвинулся дальше других в изучении сумрачных первокниг и был направлен ими к удаленным местам, где скрывались странные существа, населявшие Землю на зоны и эры раньше людей; некоторые из них до сих пор поддерживали связь с параллельными мирами и измерениями, сообщение с которыми было обычным в те далекие дни.
No me moví, atónito y sobresaltado por aquel fenómeno sin precedentes; permanecí totalmente inmóvil hasta que una ancha vía de agua se abrió entre la arboleda y yo.
Несколько слепков представляли загадочную пародию на знакомые виды органической жизни, тогда как другие казались вырванными из горячечных снов чужих планет и галактик.
Entonces caí en una especie de ensueño y, de nuevo, me volví para contemplar las soleadas aguas y la Pradera Verde.
Несколько слепков представляли загадочную пародию на знакомые виды органической жизни, тогда как другие казались вырванными из горячечных снов чужих планет и галактик. Из его полупьяных откровений явствовало, что он продвинулся дальше других в изучении сумрачных первокниг и был направлен ими к удаленным местам, где скрывались странные существа, населявшие Землю на зоны и эры раньше людей; некоторые из них до сих пор поддерживали связь с параллельными мирами и измерениями, сообщение с которыми было обычным в те далекие дни. Говард Филлипс Лавкрафт, Хейзел Хилд Ужас в музее I Первым чувством, побудившим Стивена Джонса посетить музей мистера Роджерса, было легкое любопытство Кто-то из знакомых обмолвился о необычном подвальчике на Саутварк-стрит, за Темзой, где выставлялись восковые фигуры более жуткие и отвратительные, чем самые пугающие из творений мадам Тюссо; и как-то апрельским днем Джонс решил прогуляться, желая выяснить, насколько разочаровывающей окажется действительность.
Tras de mí, los árboles y los seres que éstos pudieran haber estado ocultando parecían irradiar una inmensa amenaza. Esto lo supe sin volver la vista hacia ellos, porque mientras me iba adaptando al lugar disminuía progresivamente la dependencia de los cinco sentidos que habían sido mi único instrumento. Sabía que el gran bosque herrumbroso me odiaba, aunque ahora estaba a salvo, porque el pedazo de orilla me había alejado de la ribera.
Посетители нервно задвигались, вслушиваясь в эхо, пробежавшее под сводами. Остальные предметы в сумеречном освещении практически не поддавались описанию — разрозненные части таинственных существ, чьи выплавленные формы впоследствии предстанут порождением кошмара. Музей наполняла особенная атмосфера, не сравнимая ни с чем, до сих пор виденным им. Естественно, среди экспонатов присутствовали традиционные злодейские образы — Ландру, доктор Криппен, мадам Демерс, Рицци, леди Джейн Грей; в главном зале было тесно от бесчисленных жертв войн и революций; мрачно стояли чудовища вроде Жиля де Реца и маркиза де Сада — но были и другие скульптуры, от вида которых перехватывало дыхание.
Pero mientras un peligro había pasado, otro se perfilaba ante mí. Trozos de tierra se desprendían sin cesar de la isla flotante que me sostenía, por lo que la muerte no estaba, en ningún caso, lejos. Pero aun entonces me parecía sentir que esa muerte no sería tal para mí, porque de nuevo volvía mis ojos a la Pradera Verde, imbuido con un curioso sentimiento de seguridad, en extraño contraste con mi horror generalizado.
Посетители нервно задвигались, вслушиваясь в эхо, пробежавшее под сводами. Из его полупьяных откровений явствовало, что он продвинулся дальше других в изучении сумрачных первокниг и был направлен ими к удаленным местам, где скрывались странные существа, населявшие Землю на зоны и эры раньше людей; некоторые из них до сих пор поддерживали связь с параллельными мирами и измерениями, сообщение с которыми было обычным в те далекие дни. Посетители нервно задвигались, вслушиваясь в эхо, пробежавшее под сводами.
Fue entonces cuando oí, a una distancia inconmensurable, el sonido de las aguas desplomándose. No el de una simple cascada como las que había conocido, sino el que podría escucharse en las lejanas tierras escitas si todo el Mediterráneo se vertiera en un abismo insondable. Era hacia aquel sonido al que mi menguante isla se dirigía, pero yo estaba contento.
Трое смотрителей обменялись странными взглядами, и один из них — смуглый, молчаливый иностранец, обычно помогавший Роджерсу в работе, — неожиданно улыбнулся, чем привел в замешательство своих коллег и неприятно поразил Джонса.
Lejos y atrás ocurrían extraños y terribles sucesos; acontecimientos que me hicieron volverme para mirar, aunque me estremeciera el afrontarlos.
За плотной холщовой занавеской скрывались глыбообразные уроды, каких только в состоянии родить человеческая фантазия; вылепленные с дьявольским искусством, раскрашенные пугающе живыми красками, существа в приделе поражали своим безобразием.
Porque, en el cielo, formas oscuras y vaporosas revoloteaban fantásticamente, cerniéndose sobre los árboles y pareciendo responder al desafío de las ondeantes ramas verdes.
Несколько слепков представляли загадочную пародию на знакомые виды органической жизни, тогда как другие казались вырванными из горячечных снов чужих планет и галактик.
Entonces, una espesa niebla se alzó del mar para reunirse con las formas celestes, y la playa desapareció de mi vista.
За плотной холщовой занавеской скрывались глыбообразные уроды, каких только в состоянии родить человеческая фантазия; вылепленные с дьявольским искусством, раскрашенные пугающе живыми красками, существа в приделе поражали своим безобразием.
A pesar de que el sol —cuál, no lo sabía— brillaba cegadoramente en las aguas de mi alrededor, la tierra que había abandonado parecía sumida en una demoniaca tempestad donde las voluntades de los árboles infernales y lo que ocultaban contendían contra las del cielo y el mar.