The Whisperer in Darkness/Шепчущий во тьме
The Whisperer in Darkness by Howard Phillips Lovecraft.
X. Ф. Лавкрафт ШЕПЧУЩИЙ В НОЧИ
Bear in mind closely that I did not see any actual visual horror at the end.
Запомните раз и навсегда — никакого зримого кошмара я, в тот конечный миг перед собой не увидел.
To say that a mental shock was the cause of what I inferred – that last straw which sent me racing out of the lonely Akeley farmhouse and through the wild domed hills of Vermont in a commandeered motor at night – is to ignore the plainest facts of my final experience.
Сказать, что причиной моего решения был психический шок — что именно он явился той последней каплей, которая переполнила чашу и побудила меня выбежать из дома Эйкели и мчаться ночью сквозь первозданные куполообразные холмы Вермонта на реквизированном автомобиле, — означало бы проигнорировать то, что вне сомнения составляло мои последние переживания.
Notwithstanding the deep things I saw and heard, and the admitted vividness the impression produced on me by these things, I cannot prove even now whether I was right or wrong in my hideous inference.
Вопреки тому, необычайно важному и серьезному, что я увидел и услышал, вопреки исключительной яркости и живости впечатления, я не могу даже сейчас утверждать — был ли я прав или не прав в своем ужасном умозаключении.
For after all Akeley's disappearance establishes nothing.
Ибо, в конце концов, исчезновение Эйкели ничего не доказывает.
People found nothing amiss in his house despite the bullet-marks on the outside and inside.
В доме не было обнаружено ничего странного — за исключением следов от пуль.
It was just as though he had walked out casually for a ramble in the hills and failed to return.
Как будто Эйкели вышел погулять по холмам и не вернулся.
There was not even a sign that a guest had been there, or that those horrible cylinders and machines had been stored in the study.
Там не было никаких следов пребывания гостя, так же, как не осталось никаких признаков того, что эти страшные цилиндры и механизмы хранились в кабинете.
That he had mortally feared the crowded green hills and endless trickle of brooks among which he had been born and reared, means nothing at all, either; for thousands are subject to just such morbid fears.
То, что он смертельно боялся теснящихся холмов и журчащих ручьев, среди которых родился и вырос, в конце концов ничего не значило; тысячи людей подвержены таким труднообъяснимым страхам.
Eccentricity, moreover, could easily account for his strange acts and apprehensions toward the last.
Более того, его непонятные поступки и опасения вплоть до самого последнего момента могли быть отнесены за счет чудачества и эксцентричности.
The whole matter began, so far as I am concerned, with the historic and unprecedented Vermont floods of November 3, 1927.
Все началось, насколько я представляю, с исторического небывалого наводнения в Вермонте 3 ноября 1927 года.
I was then, as now, an instructor of literature at Miskatonic University in Arkham , Massachusetts , and an enthusiastic amateur student of New England folklore.
В то время, как и сейчас, я был преподавателем литературы в университете Мискатоника, что в Эркхеме, штат Массачусетс, и с энтузиазмом начинал заниматься изучением фольклора Новой Англии.
Shortly after the flood, amidst the varied reports of hardship, suffering, and organized relief which filled the press, there appeared certain odd stories of things found floating in some of the swollen rivers; so that many of my friends embarked on curious discussions and appealed to me to shed what light I could on the subject.
Вскоре после наводнения, среди различных сообщений о трудностях, страданиях и организованной помощи, наполнявших газеты, появились странные истории о существах, обнаруженных в потоках некоторых вздувшихся рек; так что многие из моих друзей ввязывались по этому поводу в горячие дискуссии и обращались ко мне с просьбами пролить свет на этот вопрос.
I felt flattered at having my folklore study taken so seriously, and did what I could to belittle the wild, vague tales which seemed so clearly an outgrowth of old rustic superstitions.
Я был польщен тем, что мои исследования фольклора воспринимались столь серьезно и, как мог, старался развенчать дикие вымыслы, которые, казалось мне, порождены грубыми старыми суевериями.
It amused me to find several persons of education who insisted that some stratum of obscure, distorted fact might underlie the rumors.
Меня позабавило, что серьезные, образованные люди настаивают, что эти слухи основаны не на пустом месте, а имеют под собой — пусть неясные и искаженные, — но факты.
The tales thus brought to my notice came mostly through newspaper cuttings; though one yarn had an oral source and was repeated to a friend of mine in a letter from his mother in Hardwick , Vermont .
Истории, на которые было обращено мое внимание, описывались в нескольких газетных заметках; один рассказ имел устный источник и был передан моему знакомому в письме от его матери из Хардвика, штат Вермонт.
The type of thing described was essentially the same in all cases, though there seemed to be three separate instances involved – one connected with the Winooski River near Montpelier , another attached to the West River in Windham County beyond Newfane, and a third centering in the Passumpsic in Caledonia County above Lyndonville.
Во всех случаях сообщалось примерно одно и то же, хотя упоминались три различных места — одно в районе реки Винуски близ Монпелье, другое — у Уэст-ривер, округ Уиндхэм близ Ньюфэйна, а третье — с центром в Пассумпсике, округ Каледония, выше Линдонвиля.
Of course many of the stray items mentioned other instances, but on analysis they all seemed to boil down to these three.
Разумеется, упоминались и другие места, но анализ показывал, что все сосредоточивалось вокруг трех основных.
In each case country folk reported seeing one or more very bizarre and disturbing objects in the surging waters that poured down from the unfrequented hills, and there was a widespread tendency to connect these sights with a primitive, half-forgotten cycle of whispered legend which old people resurrected for the occasion.
В каждом случае сельские жители сообщали о появлении в бурлящей воде, что стекала с немногочисленных холмов, одного или нескольких, очень причудливых и будоражащих воображение объектов, причем имела место тенденция связывать эти объекты с примитивным полузабытым циклом устных легенд, который только помнили старики.
What people thought they saw were organic shapes not quite like any they had ever seen before.
Люди считали, что эти объекты представляли собой органические, доселе невиданные, формы.
Naturally, there were many human bodies washed along by the streams in that tragic period; but those who described these strange shapes felt quite sure that they were not human, despite some superficial resemblances in size and general outline.
Естественно, что в этот трагический момент поток нес с собой и много человеческих тел, но видевшие их были уверены, что объекты не люди, хотя размеры и общие очертания смутно напоминали человеческие.
Nor, said the witnesses, could they have been any kind of animal known to Vermont .
Не были они, как уверяли очевидцы, и какими — либо животными, во всяком случае, известными в Вермонте.
They were pinkish things about five feet long; with crustaceous bodies bearing vast pairs of dorsal fins or membranous wings and several sets of articulated limbs, and with a sort of convoluted ellipsoid, covered with multitudes of very short antennae, where a head would ordinarily be.
Это были розоватые существа примерно пяти футов длиной; с телами ракообразных и парами крупных спинных плавников или перепончатых крыльев и несколькими членистыми конечностями; на месте головы у них имелся свернутый улиткой эллипсоид со множеством коротких усиков.
It was really remarkable how closely the reports from different sources tended to coincide; though the wonder was lessened by the fact that the old legends, shared at one time throughout the hill country, furnished a morbidly vivid picture which might well have coloured the imaginations of all the witnesses concerned.
Описания этих существ, полученные из разных источников, были поразительно похожими; правда, надо принять во внимание то обстоятельство, что старые легенды, распространенные в этой холмистой местности, содержали яркие описаний, которые вполне могли повлиять на воображение свидетелей.
It was my conclusion that such witnesses – in every case naive and simple backwoods folk – had glimpsed the battered and bloated bodies of human beings or farm animals in the whirling currents; and had allowed the half-remembered folklore to invest these pitiful objects with fantastic attributes.
По моей версии все свидетели — а ими были наивные, простые и неотесанные жители глухих районов — во всех случаях видели исковерканные, деформированные стихией тела людей, а полузабытые местные сказки и легенды наделили жалкие останки фантастическими атрибутами.
The ancient folklore, while cloudy, evasive, and largely forgotten by the present generation, was of a highly singular character, and obviously reflected the influence of still earlier Indian tales.
Древний фольклор, туманный, исчезающий и почти забытый нынешним поколением, носил сам по себе весьма необычный характер и, по всей вероятности, испытал влияние более ранних индейских мифов и легенд.
I knew it well, though I had never been in Vermont , through the exceedingly rare monograph of Eli Davenport, which embraces material orally obtained prior to 1839 among the oldest people of the state.
Я был хорошо знаком с этим фольклором, прежде всего по исключительно редкой монографии Эли Давенпорт, которая охватывала устный материл, собранный среди самых пожилых людей штата еще до 1839 года.
This material, moreover, closely coincided with tales which I had personally heard from elderly rustics in the mountains of New Hampshire .
Легенды эти, вдобавок, почти совпадали с историями, которые довелось услышать мне лично от старожилов в горах Нью-Хэмпшира.
Briefly summarized, it hinted at a hidden race of monstrous beings which lurked somewhere among the remoter hills – in the deep woods of the highest peaks, and the dark valleys where streams trickle from unknown sources.
Если кратко изложить суть легенд, то в них идет речь о скрытой расе монстров, которые прячутся где-то в районе отдаленных холмов — в густых лесах высочайших вершин и в темных долинах, где текут ручьи из неизвестных источников.
These beings were seldom glimpsed, but evidences of their presence were reported by those who had ventured farther than usual up the slopes of certain mountains or into certain deep, steep-sided gorges that even the wolves shunned.
Существа эти редко удается увидеть воочию, однако свидетельства их присутствия были замечены лишь тем, кто рискнул забраться по склонам некоторых холмов дальше, чем обычно, или залезть в глубокие, узкие с отвесными краями ущелья, в которые не решаются заходить даже волки.
There were queer footprints or claw-prints in the mud of brook-margins and barren patches, and curious circles of stones, with the grass around them worn away, which did not seem to have been placed or entirely shaped by Nature.
Странные следы обнаруживали в пересохших руслах ручьев и на бесплодных клочках земли, а также находили удивительные круги из камней, вокруг которых трава выцвела, причем они явно не были помещены туда самой Природой.
There were, too, certain caves of problematical depth in the sides of the hills; with mouths closed by boulders in a manner scarcely accidental, and with more than an average quota of the queer prints leading both toward and away from them – if indeed the direction of these prints could be justly estimated.
Кроме того, в толще холмов имелись пещеры загадочной глубины, входы в них были завалены валунами, расположение которых было вряд ли случайным, причем упомянутые выше странные следы имелись и там: как ведущие внутрь, так и наружу — если, разумеется, можно точно оценить по этим следам их направление.
And worst of all, there were the things which adventurous people had seen very rarely in the twilight of the remotest valleys and the dense perpendicular woods above the limits of normal hill-climbing.
И, что хуже всего, там были твари, которые встречались весьма редко — в полумраке отдаленных долин и в густых лесах на вершинах холмов.
It would have been less uncomfortable if the stray accounts of these things had not agreed so well.
Все это было бы не так тревожно, если бы описания не столь совпадали между собой.
As it was, nearly all the rumors had several points in common; averring that the creatures were a sort of huge, light-red crab with many pairs of legs and with two great batlike wings in the middle of the back.
Здесь же случилось так, что все свидетельства имели несколько совпадающих пунктов; утверждали, в частности, что существа имеют вид огромных, светло-красных крабов с многочисленными парами конечностей и двумя большими крыльями на спине, напоминающими крылья летучих мышей.
They sometimes walked on all their legs, and sometimes on the hindmost pair only, using the others to convey large objects of indeterminate nature.
Порой они ходили на всех ногах, а иногда только на самой задней паре, используя передние для перемещения крупных объектов неопределенной природы.
On one occasion they were spied in considerable numbers, a detachment of them wading along a shallow woodland watercourse three abreast in evidently disciplined formation.
Однажды их видели в большом числе, причем целая группа этих созданий шествовала вдоль мелкого лесного ручья по трое в ряд, представляя собой явно организованную единицу.
Once a specimen was seen flying – launching itself from the top of a bald, lonely hill at night and vanishing in the sky after its great flapping wings had been silhouetted an instant against the full moon.
Однажды — ночью — видели летящую особь. Она взлетела с вершины одинокого лысого холма и исчезла в небе после того, как ее гигантские хлопающие крылья на мгновение полностью закрыли диск полной луны.
These things seemed content, on the whole, to let mankind alone; though they were at times held responsible for the disappearance of venturesome individuals – especially persons who built houses too close to certain valleys or too high up on certain mountains.
Эти существа в большинстве случаев, казалось, не вмешивались в дела людей. Порой же на них возлагали ответственность за исчезновение искателей приключений — в особенности тех, кто строил себе дома слишком близко от некоторых долин или слишком высоко на некоторых холмах.
Many localities came to be known as inadvisable to settle in, the feeling persisting long after the cause was forgotten.
Многие места в силу этого издревле считались нежелательными для поселения.
People would look up at some of the neighbouring mountain-precipices with a shudder, even when not recalling how many settlers had been lost, and how many farmhouses burnt to ashes, on the lower slopes of those grim, green sentinels.
Люди с дрожью смотрели на крутые откосы соседних холмов, хотя уже давно забылось, сколько жителей пропало без следа и сколько фермерских домов, стоявших у подножия этих угрюмых, зеленых стражей, сгорело дотла.
But while according to the earliest legends the creatures would appear to have harmed only those trespassing on their privacy; there were later accounts of their curiosity respecting men, and of their attempts to establish secret outposts in the human world.
Но, в соответствии с ранними легендами, эти создания могли причинить вред только тем, кто нарушал границы их территории. Позднее появились истории об их любопытстве по отношению к людям и попытках создать секретные аванпосты в человеческом мире.
There were tales of the queer claw-prints seen around farmhouse windows in the morning, and of occasional disappearances in regions outside the obviously haunted areas.
Имелись сказки об отпечатках когтистых лап, обнаруженных по утрам вокруг окон фермерских домов, и об исчезновениях людей в регионах, далеких от их убежища.
Tales, besides, of buzzing voices in imitation of human speech which made surprising offers to lone travelers on roads and cart-paths in the deep woods, and of children frightened out of their wits by things seen or heard where the primal forest pressed close upon their door-yards.
Были, кроме того, истории о голосах, имитирующих человеческую речь, обращавшихся со странными предложениями к одиноким путникам на дорогах или лесных тропинках, и о детях, испуганных до смерти существами, которых они видели или слышали на опушках леса, выходивших прямо к их домам.
In the final layer of legends – the layer just preceding the decline of superstition and the abandonment of close contact with the dreaded places – there are shocked references to hermits and remote farmers who at some period of life appeared to have undergone a repellent mental change, and who were shunned and whispered about as mortals who had sold themselves to the strange beings.
Ближайший к нынешним дням пласт этих легенд — пласт, предшествовавший отмиранию и суеверия и боязни тесных контактов с жуткими местами, — составляли легенды, в которых рассказывалось об отшельниках и одиноких фермерах, проживавших обособленно и в какой-то момент испытавших психический надлом, трагический по последствиям: про таких говорили, что они «продали себя» этим странным созданиям.
In one of the northeastern counties it seemed to be a fashion about 1800 to accuse eccentric and unpopular recluses of being allies or representatives of the abhorred things.
В одном из северо-восточных округов в начале XIX века была даже своеобразная мода — обвинять чудаковатых и нелюдимых в пособничестве ненавистным силам или дружбе с ними.
As to what the things were – explanations naturally varied.
Что же касается природы этих существ — то объяснения, само собой, варьировали.
The common name applied to them was "those ones," or "the old ones," though other terms had a local and transient use.
Как правило, их называли «те», или «бывшие», хотя в ходу в разные периоды и в разных местностях были и другие названия.
Perhaps the bulk of the Puritan settlers set them down bluntly as familiars of the devil, and made them a basis of awed theological speculation.
Основная масса пуритан без всяких экивоков называла их близкими друзьями дьявола и превратила в предмет оживленных теологических рассуждений.
Those with Celtic legendry in their heritage – mainly the Scotch-Irish element of New Hampshire , and their kindred who had settled in Vermont on Governor Wentworth's colonial grants – linked them vaguely with the malign fairies and "little people" of the bogs and raths, and protected themselves with scraps of incantation handed down through many generations.
Жители, которые по наследству получили кельтские легенды, — в основном шотландского и ирландского происхождения из Нью-Хэмпшира, а также их родня, поселившаяся в Вермонте, — связывали эти существа со злыми духами и «маленьким народцем» болот и лесов и защищались от них заклинаниями, передаваемыми от поколения к поколению.