The Prince / Государь
Letter to Lorenzo de’ Medici.
Никколо Макиавелли Его Светлости Лоренцо Медичи *.
People trying to attract the good will of a sovereign usually offer him something they care a lot about themselves, or something they’ve seen he particularly likes.
Соискатели милостей какого-нибудь государя имеют обыкновение угождать ему подношением самых дорогих своих вещей, а равно и тех, которые, на их взгляд, могут быть ему приятны.
So rulers are always being given horses, arms, gold brocades, jewels and whatever finery seems appropriate.
поэтому чаще всего государи получают в подарок скакунов, оружие, златотканую парчу, драгоценные ткани и тому подобные украшения, подобающие их званию..
Eager myself to bring Your Highness some token of my loyalty, I realized there was nothing more precious or important to me than my knowledge of great men and their doings, a knowledge gained through long experience of contemporary affairs and a constant study of ancient history.
И вот я, желая представить Вашей Светлости свидетельство моей глубочайшей преданности, не нашёл среди своего добра ничего более дорогого и полезного, чем разумение деяний великих людей, приобретённое вследствие длительного испытания современных дел и непрерывного изучения древних.
Having thought over all I’ve learned, and analysed it with the utmost care, I’ve written everything down in a short book that I am now sending to Your Highness.
Тщательно обдумав и пересмотрев свои мысли, я собрал их в небольшой книжке, которую и посылаю Вашей Светлости.
And though this gift is no doubt unworthy of you, I feel sure the experience it contains will make it welcome, especially when you think that I could hardly offer anything better than the chance to grasp in a few hours what I have discovered and assimilated over many years of danger and discomfort.
Хотя я и не считаю этот труд достойным Вашего внимания, [однако] надеюсь, что по своей доброте Вы не отвергнете его, ведь это драгоценнейшее с моей стороны подношение позволит Вам за ничтожное время усвоить всё выношенное мной на протяжении долгих лет среди стольких скорбей и опасностей.
I haven’t prettified the book or padded it out with long sentences or pompous, pretentious words, or any of the irrelevant flourishes and attractions so many writers use; I didn’t want it to please for anything but the range and seriousness of its subject matter.
Я исключил из своего сочинения риторические ухищрения, громкие и звучные слова, любые другие внешние приманки и украшения, которыми многие уснащают и усовершенствуют свои писания, ибо я желал, чтобы оно привлекало к себе только разносторонностью взгляда и важностью предмета и ничем другим.
Nor, I hope, will you think it presumptuous that a man of low, really the lowest, station should set out to discuss the way princes ought to govern their peoples.
Не следует считать самонадеянностью притязание человека низкого и даже ничтожного состояния судить и устанавливать правила поведения для государей.
Just as artists who draw landscapes get down in the valley to study the mountains and go up to the mountains to look down on the valley, so one has to be a prince to get to know the character of a people and a man of the people to know the character of a prince.
Художники, зарисовывающие местность, располагаются внизу на равнине, чтобы присмотреться к характеру гор и возвышенностей, а чтобы обозреть низменности, забираются на вершины.
Your Highness, please take this small gift in the spirit in which it is given.
Точно также, чтобы постичь характер народа, необходимо быть государем, а распознать природу государя может только человек из народа.
Study it carefully and you will find that my most earnest wish is that you should achieve the greatness that your status and qualities promise.
Итак, пусть Ваша Светлость отнесётся к этому небольшому подарку с тем же чувством, что и я; внимательно прочитав это сочинение, он убедится в моём горячем желании, чтобы Ваша Светлость достиг того величия, которое обещано ему фортуной и его высокими достоинствами.
Then if, from the high peak of your position, you ever look down on those far below, you will see how very ungenerously and unfairly life continues to treat me.
И если с высоты своего положения Ваша Светлость иной раз устремит взгляд вниз, он увидит, сколь мало заслужены мной сыплющиеся на меня тяжкие и непрестанные удары судьбы.
1. Different kinds of states and how. to conquer them.
Глава I. Какого рода бывает режим личной власти и какими способами она приобретается.
All states and governments that ever ruled over men have been either republics or monarchies.
Все государства, все правительства, когда-либо главенствовавшие над людьми, подразделяются на республики и принципаты.
Monarchies may be hereditary, if the ruler’s family has governed for generations, or new.
Последние бывают либо наследственными, в которых долгое время царила династия их властителей, либо новыми.
New monarchies can either be entirely new, as when Francesco Sforza captured Milan, or they could be territories a ruler has added to his existing hereditary state by conquest, as when the King of Spain took Naples.
Новые принципаты могут быть таковыми в целом, как Милан при Франческо Сфорца * , либо могут быть присоединены к наследственным владениям приобретшего их государя, как королевство Неаполитанское, завоёванное испанским королём * .
An additional territory won by conquest will be accustomed either to living under a monarch or to the freedom of selfgovernment and may be conquered by the new ruler’s own army or that of a third party, by luck or deservedly.
Эти новообретённые территории либо уже приучены подчиняться единоличному правителю, либо до этого пользовались свободой; присоединяют же их либо силой собственного оружия, либо с чужой помощью, либо волею судьбы, либо благодаря своей доблести.
2.
Глава II.
Hereditary monarchies.
О наследственных принципатах.
I won’t be considering republics since I’ve written about them at length elsewhere.
Я оставлю в стороне размышления о республиках, потому что много занимался этим в другом месте * .
Instead I’ll concentrate on monarchies, taking the situations mentioned above and discussing how each kind of state can best be governed and held.
Обращусь единственно к принципату и, следуя вышеизложенному плану, рассмотрю, каким образом можно поддерживать и сохранять единоличную власть.
So I’ll begin by noting that hereditary monarchies where people have long been used to the ruler’s family are far easier to hold than new ones.
Прежде всего скажу, что наследственные владения, привычные к государям, происходящим из одного рода, гораздо легче удержать, чем новые, ибо достаточно не нарушать обычаев своих предшественников и следовать за ходом событий.
all a monarch need do is avoid upsetting the order established by his predecessors, trim policies to circumstances when there is trouble, and, assuming he is of average ability, he will keep his kingdom for life.. Only extraordinary and overwhelming force will be able to take it off him and even then he’ll win it back as soon as the occupying power runs into trouble.
Государь средних способностей в этом случае всегда сохранит свой трон, если только он не лишится его из-за вмешательства некоторой чрезвычайной и неодолимой силы, но и после этого он сможет вернуть себе власть, едва только захватчик столкнётся с малейшими трудностями.
An example of this situation in Italy is the Duchy of Ferrara. In 1484 and 1510 the Duchy was briefly conquered by foreign powers, first the Venetians, then Pope Julius, but these defeats had nothing to do with the territory’s having a wellestablished ruling family.
У нас в Италии, in exemplis * , герцог Феррарский сумел противостоять нападкам венецианцев в 84 году, а также папы Юлия в 10-м только благодаря тому, что его семейство давно укоренилось в своих владениях * .
A ruler who inherits power has less reason or need to upset his subjects than a new one and as a result is better loved. If he doesn’t go out of his way to get himself hated, it’s reasonable to suppose his people will wish him well.
У природного государя меньше причин и меньше поводов для нанесения обид, поэтому его больше любят, и если бросающиеся в глаза пороки не навлекают на него ненависти, то он пользуется естественным расположением подданных.
When a dynasty survives for generations memories fade and likewise motives for change; upheaval, on the contrary, always leaves the scaffolding for building further change.
В древности и непрерывности властвования гаснут все помыслы и поползновения к новшествам, ведь один переворот всегда оставляет зацепку для совершения другого.
3.
Глава III.
Mixed monarchies.
О смешанных принципатах.
When a monarchy is new, things are harder.
Новый государь, напротив, сталкивается с трудностями.
If it’s not entirely new but a territory added to an existing monarchy (let’s call this overall situation ‘mixed’) instabilities are caused first and foremost by what is an inevitable problem for all new regimes: that men are quick to change ruler when they imagine they can improve their lot – it is this conviction that prompts them to take up arms and rebel – then later they discover they were wrong and that things have got worse rather than better.
Прежде всего, если он присоединил новые владения к старым и тем самым образовал некое смешение, его положению угрожает первый естественный недостаток, присущий всем новым государствам и заключающийся в том, что люди охотно меняют правителей в надежде на лучшее, а потому часто восстают против них, но затем убеждаются на опыте, что они обманулись и стало ещё хуже.
Again this is in the normal, natural way of things: a ruler is bound to upset the people in his new territories, first with his occupying army and then with all the endless injustices consequent on any invasion. So not only do you make enemies of those whose interests you damaged when you occupied the territory, but you can’t even keep the friendship of the people who helped you to take power, this for the simple reason that you can’t give them as much as they expected.
А это вытекает из другой естественной и обыкновенной потребности, заставляющей нового государя притеснять своих подданных вооружённой рукой и другими способами, как это делают завоеватели, так что твоими врагами становятся не только противники твоего воцарения, но и с его сторонниками ты не можешь сохранить дружбу, ибо не сможешь ни оправдать их ожидания, ни прибегнуть против них к сильнодействующим лекарствам, будучи им обязанным.
And you can’t get tough with them either, since you still need them; because however strong your armies, you’ll always need local support to occupy a new territory.
Ведь для вторжения в чужую страну даже располагающий сильным войском государь должен обеспечить себе содействие её жителей.
This is why Louis XII, King of France, took Milan so quickly and equally quickly lost it.
Вот почему Людовик XII Французский легко захватил Милан и тотчас же его лишился, для чего на первый раз хватило собственных сил Лодовико * .
The first time this happened Duke Ludovico was able to retake the city with his own forces, because the people who had previously opened the gates to Louis saw their mistake, realized they wouldn’t be getting the benefits they’d hoped for and didn’t want to submit to the harsh conditions imposed by the new king.
Те же горожане, что открыли ворота перед королём, разочаровавшись в своих надеждах на будущие блага, которых они ожидали, не могли вынести неудобств нового правления.
Of course, when a king returns to win back a territory that has rebelled like this, he is less likely to lose it a second time. Having learned from the rebellion, he’ll have fewer scruples when it comes to punishing troublemakers, interrogating suspects and strengthening any weak points in his defences.
Правда и то, что, покорив мятежные области вторично, труднее потерять их, потому что под предлогом подавления мятежа правитель может укреплять свою власть с меньшей оглядкой, наказывая провинившихся, выявляя неблагонадёжных и защищая наиболее уязвимые места.
So while the first time Louis invaded Milan it took no more than a little sword-rattling along the borders from Ludovico to force a retreat, the second time it would take the whole world to defeat his armies and drive them out of Italy. This for the reasons listed above.
Так что если в первый раз достаточно было герцогу Лодовико устроить на границе небольшой переполох, и Франция лишилась Милана, то на второй весь мир должен был объединиться против неё и разгромить или изгнать её войска из Италии; и всё это объясняется вышеназванными причинами.
All the same, they were driven out both times.
Тем не менее оба раза Франция лишилась своего приобретения.
The general reasons behind the first French defeat have been discussed.
Общие причины, почему это произошло в первый раз, мы уже обсудили.
It remains to explain why Louis lost Milan the second time and to see what counter-measures he could have taken and what options a ruler has in a situation like this if he wants to hold on to his conquest.
Остаётся сказать о втором случае и рассмотреть те средства, которыми располагал французский король и всякий, кто находился бы на его месте, чтобы закрепить за собой завоёванное.
Needless to say, any territory annexed to the realm of a conquering ruler may or may not be in the same geographical region and share the same language.
Скажем, что завоёванные области, присоединяемые к прежним владениям завоевателя, либо составляют с ними одну страну и их население пользуется тем же языком, либо нет.
If it is and the language is shared, the territory will be much easier to hold on to, especially if its people are not used to the freedom of selfgovernment.
В первом случае их совсем нетрудно удержать, особенно если они не привыкли к свободной жизни.
In that case all you have to do is eliminate the family of the previous ruler and your hold on power is guaranteed. Everything else in the territory can then be left as it was and, given that there are no profound differences in customs, people will accept the situation quietly enough.
Чтобы обезопасить себя, достаточно пресечь род правивших там государей, ибо других поводов для волнений, в силу общности обычаев и сохранения прежнего образа жизни, у населения не будет.
Certainly this has proved true in Burgundy, Brittany, Gascony and Normandy, all of which have now been under French rule for many years. Even where there is some difference in language, the customs of these territories are similar and people can get along with each other.
Это можно было наблюдать на примере Бургундии, Бретани, Гаскони и Нормандии, которые с давних пор входят в состав Франции, и хотя язык их жителей несколько отличается, тем не менее они ладят с другими французами, придерживаясь сходных с ними обычаев.
So a ruler who has taken territories in these circumstances must have two priorities: first, to eliminate the family of the previous rulers; second, to leave all laws and taxes as they were. In this way the acquired territory and the king’s original possessions will soon form a single entity.
Желая сохранить за собой подобные области, завоеватель должен соблюдать два условия: во- первых, чтобы пресеклась династия их государей; во-вторых, оставить неизменными их законы и подати; тогда вскоре эти области составят единое целое с твоими прежними владениями.
But when a ruler occupies a state in an area that has a different language, different customs and different institutions, then things get tough. To hold on to a new possession in these circumstances takes a lot of luck and hard work.
Но когда приобретают территории в стране, чужеродной по языку, обычаям и учреждениям, вот тут начинаются трудности, и чтобы не потерять их, потребуются великая удача и великое умение.
Perhaps the most effective solution is for the new ruler to go and live there himself.
Одно из самых лучших и действенных средств в этом случае состоит в том, чтобы завладевшее ими лицо само переселилось в этот край.
This will improve security and make the territory more stable.
Это придаст завоеванию надёжность и долговечность; так поступил турецкий султан с Грецией * .
The Turkish sultan did this in Greece, and all the other measures he took to hold on to the country would have been ineffective if he hadn’t.
Не перенеси он туда своё местопребывание, ему бы там ни за что не удержаться, невзирая на все остальные меры, принятые им для сохранения этого государства.
When you’re actually there, you can see when things start going wrong and nip rebellion in the bud; when you’re far away you only find out about it when it’s too late.
Находясь на месте, ты можешь распознавать будущие беспорядки ещё в зародыше и легко справляться с ними; в противном случае известие о них доходит, лишь когда они уже в разгаре и поздно что-либо делать.
Another advantage is that the new territory won’t be plundered by your officials. Its subjects will be happy that they can appeal to a ruler who is living among them. So, if they’re intending to be obedient, they’ll have one more reason to love you, and if they’re not, all the more reason to fear you.
Кроме того, ты не оставляешь страну на разграбление своим чиновникам; для подданных облегчается прямой доступ к государю, отчего у добропорядочных граждан бывает больше оснований для расположения к нему, а у бунтовщиков — для опасений.