Бедные Люди/POOR FOLK
Бедные люди.
POOR FOLK.
Ox, уж эти мне сказочники!
What rapture it gave me to see you!
Нет чтобы написать что-нибудь полезное, приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают!..
Yes, my heart’s delight, you see how easy a plan it was to devise, and how much writing it will save us!
Вот уж запретил бы им писать!
And he has written much else, God bless him!
Ну, на что это похоже: читаешь… невольно задумаешься, – а там всякая дребедень и пойдет в голову; право бы, запретил им писать, так-таки просто вовсе бы запретил.
Yes, my heart’s delight, you see how easy a plan it was to devise, and how much writing it will save us!
Апреля 8-го.
April 8th.
Бесценная моя Варвара Алексеевна!
Am I not cunning in such matters, Barbara Alexievna?
Вчера я был счастлив, чрезмерно счастлив, донельзя счастлив!
MY DEAREST BARBARA ALEXIEVNA,—How happy I was last night —how immeasurably, how impossibly happy!
Вы хоть раз в жизни, упрямица, меня послушались.
That was because for once in your life you had relented so far as to obey my wishes.
Вечером, часов в восемь, просыпаюсь (вы знаете, маточка, что я часочек-другой люблю поспать после должности), свечку достал, приготовляю бумаги, чиню перо, вдруг, невзначай, подымаю глаза, – право, у меня сердце вот так и запрыгало!
At about eight o’clock I awoke from sleep (you know, my beloved one, that I always like to sleep for a short hour after my work is done)—I awoke, I say, and, lighting a candle, prepared my paper to write, and trimmed my pen. Then suddenly, for some reason or another, I raised my eyes—and felt my very heart leap within me!
Так вы таки поняли, чего мне хотелось, чего сердчишку моему хотелось!
For you had understood what I wanted, you had understood what my heart was craving for.
Вижу, уголочек занавески у окна вашего загнут и прицеплен к горшку с бальзамином, точнехонько так, как я вам тогда намекал; тут же показалось мне, что и личико ваше мелькнуло у окна, что и вы ко мне из комнатки вашей смотрели, что и вы обо мне думали.
Yes, I perceived that a corner of the curtain in your window had been looped up and fastened to the cornice as I had suggested should be done. and it seemed to me that your dear face was glimmering at the window, and that you were looking at me from out of the darkness of your room, and that you were thinking of me..
И как же мне досадно было, голубчик мой, что миловидного личика-то вашего я не мог разглядеть хорошенько!
Yet how vexed I felt that I could not distinguish your sweet face clearly!
Было время, когда и мы светло видели, маточка.
For there was a time when you and I could see one another without any difficulty at all.
Не радость старость, родная моя!
Ah me, but old age is not always a blessing, my beloved one!
Вот и теперь все как-то рябит в глазах; чуть поработаешь вечером, попишешь что-нибудь, наутро и глаза раскраснеются, и слезы текут так, что даже совестно перед чужими бывает.
At this very moment everything is standing awry to my eyes, for a man needs only to work late overnight in his writing of something or other for, in the morning, his eyes to be red, and the tears to be gushing from them in a way that makes him ashamed to be seen before strangers.
Однако же в воображении моем так и засветлела ваша улыбочка, ангельчик, ваша добренькая, приветливая улыбочка; и на сердце моем было точно такое ощущение, как тогда, как я поцеловал вас, Варенька, – помните ли, ангельчик?
However, I was able to picture to myself your beaming smile, my angel—your kind, bright smile; and in my heart there lurked just such a feeling as on the occasion when I first kissed you, my little Barbara. Do you remember that, my darling?
Знаете ли, голубчик мой, мне даже показалось, что вы там мне пальчиком погрозили.
Yet somehow you seemed to be threatening me with your tiny finger.
Так ли, шалунья?
Was it so, little wanton?
Непременно вы это все опишите подробнее в вашем письме.
You must write and tell me about it in your next letter.
Ну, а какова наша придумочка насчет занавески вашей, Варенька?
But what think you of the plan of the curtain, Barbara?
Премило, не правда ли?
It is a charming one, is it not?
Сижу ли за работой, ложусь ли спать, просыпаюсь ли, уж знаю, что и вы там обо мне думаете, меня помните, да и сами-то здоровы и веселы.
No matter whether I be at work, or about to retire to rest, or just awaking from sleep, it enables me to know that you are thinking of me, and remembering me—that you are both well and happy.
Опустите занавеску – значит, прощайте, Макар Алексеевич, спать пора! Подымете – значит, с добрым утром, Макар Алексеевич, каково-то вы спали, или: каково-то вы в вашем здоровье, Макар Алексеевич?
Then when you lower the curtain, it means that it is time that I, Makar Alexievitch, should go to bed; and when again you raise the curtain, it means that you are saying to me, “Good morning”, and asking me how I am, and whether I have slept well.
Что же до меня касается, то я, слава творцу, здорова и благополучна!
“As for myself”, adds the curtain, “I am altogether in good health and spirits, glory be to God!”.
Видите ли, душечка моя, как это ловко придумано; и писем не нужно!
Yes, my heart’s delight, you see how easy a plan it was to devise, and how much writing it will save us!
Хитро, не правда ли?
It is a clever plan, is it not?
А ведь придумочка-то моя!
And it was my own invention, too!
А что, каков я на эти дела, Варвара Алексеевна?
Am I not cunning in such matters, Barbara Alexievna?
Доложу я вам, маточка моя, Варвара Алексеевна, что спал я сию ночь добрым порядком, вопреки ожиданий, чем и весьма доволен; хотя на новых квартирах, с новоселья, и всегда как-то не спится; все что-то так, да не так!
Well, next let me tell you, dearest, that last night I slept better and more soundly than I had ever hoped to do, and that I am the more delighted at the fact in that, as you know, I had just settled into a new lodging—a circumstance only too apt to keep one from sleeping!
Встал я сегодня таким ясным соколом – любо-весело!
This morning, too, I arose (joyous and full of love) at cockcrow.
Что это какое утро сегодня хорошее, маточка!
How good seemed everything at that hour, my darling!
У нас растворили окошко; солнышко светит, птички чирикают, воздух дышит весенними ароматами, и вся природа оживляется – ну, и остальное там все было тоже соответственное; все в порядке, по-весеннему.
When I opened my window I could see the sun shining, and hear the birds singing, and smell the air laden with scents of spring. In short, all nature was awaking to life again. Everything was in consonance with my mood; everything seemed fair and spring-like.
Я даже и помечтал сегодня довольно приятно, и все об вас были мечтания мои, Варенька.
Moreover, I had a fancy that I should fare well today. But my whole thoughts were bent upon you.
Сравнил я вас с птичкой небесной, на утеху людям и для украшения природы созданной.
“Surely”, thought I, “we mortals who dwell in pain and sorrow might with reason envy the birds of heaven which know not either!”.
Тут же подумал я, Варенька, что и мы, люди, живущие в заботе и треволнении, должны тоже завидовать беззаботному и невинному счастию небесных птиц, – ну, и остальное все такое же, сему же подобное; то есть я всё такие сравнения отдаленные делал.
And my other thoughts were similar to these.
У меня там книжка есть одна, Варенька, так в ней то же самое, все такое же весьма подробно описано.
In short, I gave myself up to fantastic comparisons.
Я к тому пишу, что ведь разные бывают мечтания, маточка.
A little book which I have says the same kind of thing in a variety of ways.
А вот теперь весна, так и мысли всё такие приятные, острые, затейливые, и мечтания приходят нежные; всё в розовом цвете.
For instance, it says that one may have many, many fancies, my Barbara—that as soon as the spring comes on, one’s thoughts become uniformly pleasant and sportive and witty, for the reason that, at that season, the mind inclines readily to tenderness, and the world takes on a more roseate hue.
Я к тому и написал это все; а впрочем, я это все взял из книжки.
From that little book of mine I have culled the following passage, and written it down for you to see.
Там сочинитель обнаруживает такое же желание в стишках и пишет -.
In particular does the author express a longing similar to my own, where he writes:.
Зачем я не птица, не хищная птица!
“Why am I not a bird free to seek its quest?”.
Ну и т. д. Там и еще есть разные мысли, да бог с ними!
And he has written much else, God bless him!
А вот куда это вы утром ходили сегодня, Варвара Алексеевна?
But tell me, my love—where did you go for your walk this morning?
Я еще и в должность не сбирался, а вы, уж подлинно как пташка весенняя, порхнули из комнаты и по двору прошли такая веселенькая.
Even before I had started for the office you had taken flight from your room, and passed through the courtyard—yes, looking as vernal-like as a bird in spring.
Как мне-то было весело, на вас глядя!
What rapture it gave me to see you!
Ах, Варенька, Варенька!
Ah, little Barbara, little Barbara, you must never give way to grief, for tears are of no avail, nor sorrow.
вы не грустите; слезами горю помочь нельзя; это я знаю, маточка моя, это я на опыте знаю.
I know this well—I know it of my own experience.
Теперь же вам так покойно, да и здоровьем вы немного поправились.
So do you rest quietly until you have regained your health a little.
Ну, что ваша Федора?
But how is our good Thedora?