A Faint Heart / Слабое сердце
A FAINT HEART a story Under the same roof in the same flat on the same fourth storey lived two young men, colleagues in the service, Arkady Ivanovitch Nefedevitch and Vasya Shumkov....
Слабое сердце Повесть Под одной кровлей, в одной квартире, в одном четвертом этаже жили два молодые сослуживца Аркадий Иванович Нефедевич и Вася Шумков... Автор, конечно, чувствует необходимость объяснить читателю, почему один герой назван полным, а другой уменьшительным именем, хоть бы, например, для того только, чтоб не сочли такой способ выражения неприличным и отчасти фамильярным.
The author of course, feels the necessity of explaining to the reader why one is given his full title, while the other's name is abbreviated, if only that such a mode of expression may not be regarded as unseemly and rather familiar.
Слабое сердце Повесть Под одной кровлей, в одной квартире, в одном четвертом этаже жили два молодые сослуживца Аркадий Иванович Нефедевич и Вася Шумков... Автор, конечно, чувствует необходимость объяснить читателю, почему один герой назван полным, а другой уменьшительным именем, хоть бы, например, для того только, чтоб не сочли такой способ выражения неприличным и отчасти фамильярным.
But, to do so, it would first be necessary to explain and describe the rank and years and calling and duty in the service, and even, indeed, the characters of the persons concerned.
Но для этого было бы необходимо предварительно объяснить и описать и чин, и лета, и звание, и должность, и, наконец, даже характеры действующих лиц.
and since there are so many writers who begin in that way, the author of the proposed story, solely in order to be unlike them (that is, some people will perhaps say, entirely on account of his boundless vanity), decides to begin straightaway with action..
а так как много таких писателей, которые именно так начинают, то автор предлагаемой повести, единственно для того чтоб не походить на них (то есть, как скажут, может быть, некоторые, вследствие неограниченного своего самолюбия), решается начать прямо с действия..
Having completed this introduction, he begins.
Кончив такое предисловие, он начинает.
Towards six o'clock on New Year's Eve Shumkov returned home.
Вечером, накануне Нового года, часу в шестом, Шумков воротился домой.
Arkady Ivanovitch, who was lying on the bed, woke up and looked at his friend with half-closed eyes.
Аркадий Иванович, который лежал на кровати, проснулся и вполглаза посмотрел на своего приятеля.
He saw that Vasya had on his very best trousers and a very clean shirt front.
Он увидал, что тот был в своей превосходнейшей партикулярной паре и в чистейшей манишке.
That, of course, struck him.
Это, разумеется, его поразило.
"Where had Vasya to go like that?
"Куда бы ходить таким образом Васе?
And he had not dined at home either!"
да и не обедал он дома!"
Meanwhile, Shumkov had lighted a candle, and Arkady Ivanovitch guessed immediately that his friend was intending to wake him accidentally.
Шумков между тем зажег свечку, и Аркадий Иванович немедленно догадался, что приятель собирается разбудить его нечаянным образом.
Vasya did, in fact, clear his throat twice, walked twice up and down the room, and at last, quite accidentally, let the pipe, which he had begun filling in the corner by the stove, slip out of his hands.
Действительно, Вася два раза кашлянул, два раза прошелся по комнате и, наконец, совершенно нечаянно выпустил из рук трубку, которую было стал набивать в уголку, возле печки.
Arkady Ivanovitch laughed to himself.
Аркадия Ивановича взял смех про себя.
"Vasya, give over pretending!"
— Вася, полно хитрить!
he said.
— сказал он.
"Arkasha, you are not asleep?"
— Аркаша, не спишь?
"I really cannot say for certain; it seems to me I am not."
— Право, наверно не могу сказать; кажется мне, что не сплю.
"Oh, Arkasha!
— Ах, Аркаша!
How are you, dear boy?
здравствуй, голубчик!
Well, brother!
Ну, брат!
Well, brother!...
ну, брат!..
You don't know what I have to tell you!"
Ты не знаешь, что я скажу тебе!
"I certainly don't know; come here."
— Решительно не знаю; подойди-ка сюда.
As though expecting this, Vasya went up to him at once, not at all anticipating, however, treachery from Arkady Ivanovitch.
Вася, как будто ждал того, немедленно подошел, никак не ожидая, впрочем, коварства от Аркадия Ивановича.
The other seized him very adroitly by the arms, turned him over, held him down, and began, as it is called, "strangling" his victim, and apparently this proceeding afforded the lighthearted Arkady Ivanovitch great satisfaction.
Тот как-то преловко схватил его за руки, повернул, подвернул под себя и начал, как говорится, "душить" жертвочку, что, казалось, доставляло неимоверное удовольствие веселому Аркадию Ивановичу.
"Caught!"
— Попался!
he cried. "Caught!"
— закричал он, — попался!
"Arkasha, Arkasha, what are you about?
— Аркаша, Аркаша, что ты делаешь?
Let me go. For goodness sake, let me go, I shall crumple my dress coat!"
Пусти, ради бога, пусти, я фрак замараю!..
"As though that mattered! What do you want with a dress coat?
— Нужды нет; зачем тебе фрак?
Why were you so confiding as to put yourself in my hands?
зачем ты такой легковерный, что сам в руки даешься?
Tell me, where have you been? Where have you dined?"
Говори, куда ты ходил, где обедал?
"Arkasha, for goodness sake, let me go!"
— Аркаша, ради бога, пусти!
"Where have you dined?"
— Где обедал?
"Why, it's about that I want to tell you."
— Да про это-то я и хочу рассказать.
"Tell away, then."
— Так рассказывай.
"But first let me go."
— Да ты прежде пусти.
"Not a bit of it, I won't let you go till you tell me!"
— Так вот нет же, не пущу, пока не расскажешь!
"Arkasha! Arkasha!
— Аркаша, Аркаша!
But do you understand, I can't—it is utterly impossible!"
да понимаешь ли ты, что ведь нельзя, никак невозможно!
cried Vasya, helplessly wriggling out of his friend's powerful clutches, "you know there are subjects!"
— кричал слабосильный Вася, выбиваясь из крепких лап своего неприятеля, — ведь есть такие материи!..
"How—subjects?"...
— Какие материи?..
"Why, subjects that you can't talk about in such a position without losing your dignity; it's utterly impossible; it would make it ridiculous, and this is not a ridiculous matter, it is important."
— Да такие, что вот о которых начнешь рассказывать в таком положении, так теряешь достоинство; никак нельзя; выйдет смешно — а тут дело совсем не смешное, а важное.
"Here, he's going in for being important!
— И ну его, к важному!
That's a new idea!
вот еще выдумал!
You tell me so as to make me laugh, that's how you must tell me; I don't want anything important; or else you are no true friend of mine.
Ты мне рассказывай так, чтоб я смеяться хотел, вот как рассказывай; а важного я не хочу; а то какой же ты будешь приятель?
Do you call yourself a friend?
вот ты мне скажи, какой же ты будешь приятель?
Eh?"
а?
"Arkasha, I really can't!"
— Аркаша, ей-богу, нельзя!